Читать книгу - "Красная армия. Парад побед и поражений - Юрий Мухин"

И наконец, есть виды творчества, в которых творец действует на уровне подсознания – он даже не фантазирует над вариантами действий, а ему что-то подсказывает, что вот тут нужен именно такой мазок именно такого цвета или вот здесь нужен именно такой аккорд. Возьмите бой двух боксеров: их подбирают примерно равными по весу, примерно одинаково обучают и тренируют и вся победа в схватке зависит от того, что один «зевнет», а другой на подсознании поймет, что нужно сделать, и решится это сделать.

Да, военное дело действительно несложно. Благо ветераны очень говорливы, и теоретиков полно, и историки охотно занимаются военным делом с момента, как человечество научилось излагать свои мысли на глине (почему мы хорошо знакомы с войнами Древнего Египта, хотя и не представляем, как египтяне построили пирамиды). Кроме того, уже пару веков в России (да и в ряде других стран) существуют тысячи профессиональных учителей военного дела, которые, правда, сами воевать не умеют (что проверено в войнах), но зато учат, как воевать. Короче, воюй – не хочу! Однако «воевать сложно». И мы понимаем, что это тоже так. Почему?

Потому что военное дело требует творчества в объемах, которые и не снились иным видам человеческой деятельности. Причем быть гением главнокомандующему – это очень мало, в идеале творцом должен быть каждый военнослужащий. Ведь генерал, офицер или солдат имеют дело не с мертвым материалом, поведение которого известно или в худшем случае предсказуемо. Они имеют дело с противником, который, по идее, тоже творец в деле уничтожения тебя. Не сумеешь ты убить – убьют тебя, и никаким «следованием военной науке» или «строгим исполнением устава и приказа» не воскресишься.

Военное дело требует массового творчества.

Бюрократизм, формализм начисто исключают творчество в самой системе управления, начисто исключают творчество командиров. И только делократия, только ЕДИНОНАЧАЛИЕ и предоставляет простор для творчества и заставляет творить

И единственной известной мне армией, которая осмысленно вводила делократические принципы и готовила свой командный состав на основе этих принципов к БЕЗУСЛОВНОМУ ЕДИНОНАЧАЛИЮ, была, к сожалению, не Красная армия, а противостоящая ей немецкая армия. А Красная армия усилиями перешедших из царской армии академических «военных специалистов» тупо внедряла бюрократические принципы управления, взятые из царской армии. И это тоже было источником силы немцев и слабости Красной армии в начальный период войны.

Вот я процитировал в объяснении Манштейна о том, что такое молниеносная война, следующую мысль: «Самостоятельность, не предоставлявшаяся в такой степени командирам никакой другой армии – вплоть до младших командиров и отдельных солдат пехоты, – вот в чем состоял секрет успеха». Что Манштейн этим сказал?

Он сказал, что немцы осмысленно предоставляли всем, кому это возможно, простор для творчества в деле уничтожения противника.

(Оговорюсь, то, что я написал выше об управлении и о делократии, – это теория. У немцев такой теории не было, ее вообще в те времена не было. И немцы совершенствовали организацию своей армии эмпирически, то есть изучали, что приводило к победам, и вводили эти обстоятельства в уставы.)

Немцы избегали наличия какого-либо догматизма, в том числе «научного», в головах тех, кому они вверяли солдат; командиры немецкой армии обязаны были действовать самостоятельно, исходя исключительно из поставленной им задачи и поведения противника – они обязаны были творить.

А теперь о том, что означало единоначалие в немецком понимании этого статуса начальников. Для этого рассмотрим статьи из Устава Вермахта «Вождение войск» (перевод, к сожалению, не бог весть каков). Из этого директивного документа и хорошо видно, как немцы законодательными мерами устанавливали права единоначальника и одновременно не давали этими правами злоупотреблять.