Читать книгу - "Единственная сверхдержава - Анатолий Уткин"

К середине 50-x годов “изоляционисты”, пацифисты, враги интервенционизма ушли в историческую тень. Конгресс штамповал резолюции, подобные вышеприведенной, что свидетельствует о следующем. Во-первых, внутри страны благодаря маккартизму создался такой климат, когда выступать против инициативной внешней политики стало попросту невозможно. Во-вторых, для американских политиков стало уже немыслимым ограничивать “жизненно важные интересы” США узкими рамками Западного полушария. Идея американской ответственности и широкого распространения американских интересов завладела сознанием большинства американцев.

Суммируем обстоятельства, которые благоприятствовали распространению американской зоны влияния. Достаточно высоким был ритм роста американкой экономики, о чем свидетельствовал цифры ВНП. Резко увеличился объем американских инвестиций в Европе, Канаде, Латинской Америке. Американская помощь, значительная в этот период, “покупала” элиты многих средних и малых государств. Поставки оружия военным режимам и военным министерствам десятков государств шли сплошным потоком – важный в то время рычаг воздействия CIIIA на ряд европейских и на многие латиноамериканские, азиатские и африканские государства. Сформировалась система союзов (НАТО, СЕАТО, Багдадский пакт, Договор Рио-де-Жанейро, АНЗЮС, американо-японский договор). В международных валютно-финансовых организациях США доминировали полностью. Технологическое превосходство Соединенных Штатов было более чем ощутимо. Итак, стратегический компонент, крепость собственной экономики и ее технологическое превосходство, экономическая помощь и прямые инвестициями – вот те основания, которые позволяли США приобретать новые зоны влияния.

Стратегическая монополия

Свою дипломатическую стратегию Дж. Ф. Даллес публично назвал “балансированием на графини войны”. Объяснения самого госсекретаря были таковы: “Нужно рассчитывать на мир так же, как и учитывать возможность войны. Некоторые говорят, что мы подошли к грани войны. Конечно, это так. Способность подойти к грани без вовлечения в войну является необходимым искусством... Если вы стараетесь уйти от этого, если вы не желаете подойти к грани, тогда вы проиграете. Мы должны были смотреть прямо в лицо этой опасности... Мы дошли до грани, и заглянули в лицо этой опасности”*. Такое внешнеполитическое поведение было возможно лишь в короткий период 50-х годов, когда Соединенные Штаты владели монополией на ядерное оружие и средства его доставки, прежде всего имеется в виду исключительно мощная стратегическая бомбардировочная авиация (равной которой в течение нескольких лет и мире не было). Кроме того, США владели аэродромами по всему периметру границ потенциального противника, а сами были неуязвимы для ответного удара. В этой ситуации можно было попытаться “заглянуть в лицо мировой катастрофе”, потому что пока это была бы катастрофа преимущественно для стран, которых США считали своими врагами.

Но постепенно в мире все сильнее начали действовать иные факторы. Создание в Советском Союзе межконтинентальных баллистических ракет подвело черту под исторической особенностью американского геополитического положения – неуязвимостью территории США. С этого времени начался новый период в американском стратегическом мышлении. В Вашингтоне осознали, что угроза применения ядерного оружия становится смертельно опасной. Браваде начала 50-х годов, легкости манипулирования ядерным оружием, мышлению, опирающемуся на возможность “массированного возмездия”, был положен конец. Появление в Советском Союзе сил сдерживания нанесло психологическую травму американскому истэблишменту*. Если внутриполитическая обстановка в стране в первой половине 50-х годов характеризовалась поисками внутреннего врага, каковым маккартисты видели любого реалиста, то во второй половине десятилетия в стране широкое хождение получают утверждения об отставании США в различных сферах.

Правящая элита обратилась к исследовательским центрам, стремясь точнее определить параметры новой ситуации. Во множестве случаев рекомендации центров лишь нагнетали тревогу. Типичным в этом отношении был широко рекламировавшийся доклад Фонда Форда, подготовленный группой экспертов во главе с Р. Гейтером в 1959 году. “Доклад Гейтера”, обсуждавшийся в самых высоких сферах американского правительства (вплоть до президента), утверждал, что Советский Союз обладает 45ОО реактивными бомбардировщиками, ЗОО подводными лодками дальнего радиуса действия, прочной системой противовоздушной обороны. Утверждалось далее, что в СССР имеется потенциал расщепляющихся веществ для 1500 ядерных зарядов и что к 1959 г. Советский Союз будет иметь 100 межконтинентальных баллистических ракет, каждая из которых будет оснащена мегатонной боеголовкой*.

Главный вывод “доклада Гейтера” состоял в том, что к концу 6О-х годов военные расходы СССР могут “вдвое превысить американские”. В документе рекомендовалось создать следующие средства защиты американской зоны влияния в мире: 1) резко увеличить производство межконтинентальных баллистических ракет; 2) значительно ускорить создание стратегических ракет на подводных лодках; 3) создать ракеты среднего радиуса действия и разместить их в Европе; 4) рассредоточить базы стратегической авиации; 5) обеспечить эффективность систем раннего оповещения; 6) создать общенациональную сеть бомбоубежищ. Комиссия Гейтера оценила стоимость всей программы в 44 млрд. долл., ее осуществление должно было быть завершено через пять лет*. Так было положено начало крайне стойкой иллюзии – о возможности “купить Америке безопасность”.

Другая группа идеологов американской империи, финансируемая Фондом братьев Рокфеллеров и возглавляемая малоизвестным тогда профессором Г. Киссинджером, пришла к выводам, сходным с заключениями комиссии Гейтера* В целом начало ракетно-ядерной эпохи породило явление, которое в дальнейшем стало постоянным элементом внешнеполитического анализа в США. Речь идет о своего рода психологической западне, в которую попали творцы американской внешней политики и в которую они стали вовлекать своих сограждан, рассуждая приблизительно так: мощная соперничающая держава – СССР – обгоняет Америку с ужасающей скоростью, бездействие вскоре приведет к краху.

В 1959 г. начальник штаба американской армии генерал М. Тэйлор демонстративно вышел в отставку и опубликовал книгу «Ненадежная стратегия», где обратился к своим соотечественникам с предостережением: «Примерно до 1964 г. Соединенные Штаты будут, вероятно, значительно отставать от русских по числу и эффективности ракет дальнего радиуса, если только не будут предприняты героические усилия»*. Отныне и впредь алармизм, запугивание собственного населения «необратимым отставанием» и «окнами уязвимости» стали характерными чертами американской политики экспансии и поддержания американского влияния в мире. Если в 1946 – 1956 годах пропагандистским обоснованием внешней политики была борьба с коммунистической угрозой, то после 1957 г. (год запуска советского спутника) в стране стал назойливо звучать рефрен об отставании США в развитии науки и техники, об опасности поражения из-за самоуспокоенности и политической слепоты. Приписываемое Советскому Союзу число межконтинентальных баллистических ракет было намеренно преувеличено, и стратегические позиции США вовсе не ослабли до нуля (как, скажем, о том писал М. Тэйлор). Соединенные Штаты с их армадой бомбардировщиков, мощными и разветвленными политическими союзами, крупнейшей индустриальной базой вовсе не были похожи на того обессиленного глиняного колосса, чьи дни – «если не обратиться к героическим усилиям» – сочтены.