Читать книгу - "Мистика русского православия - Роман Багдасаров"

Безбрачие являлось одним из основных условий вступления в Войско. Сентенции историков-марксистов о том, что «серомахи⁶³ не могли обзавестись семьей из-за крайней своей бедности», вряд ли объясняют, почему, согласно статистике сичевого архива за период с 1734 по 1775 год, лишь двое казаков были подвергнуты смертной казни за прелюбодеяние (один — за совращение женщины, другой — за содомский грех). В народной песне, провожая сына к запорожцам, отец наставляет:

Ми жток мусимо любити Так, як наших сестер, Mamepie,

A onpin ix не треба ткого любити, lymiKamu як от злих чортв.

Бо ти знаеш, мт милий синку:

Лицарев1 треба воювати,

A mo6i буде жаль жтку зоставляти.

В состав Громады входили как неженатые сичевики, так и женатые запорожцы (гниздюки, сидни), однако последние, не являясь полноправными членами Войска, никогда не назывались «товарищами» и «рыцарями». Ежегодно на казацком «коле», где по жребию распределялись земельные угодья, холостое товарищество получало надел в первых рядах, за ним — духовенство и лишь затем — женатое населе-

— 197

ние вольницы. Семейные не могли жить в самой Сини; по неписаному войсковому обычаю, привести туда женщину, будь то мать, сестру или дочь, — означало совершить уголовное преступление, за которое полагалось строгое наказание. Запрет на общение⁶⁴ касался не только казаков, но и всех посторонних лиц, проживавших в Сичи.

Полупрезрительное отношение к женщине, свойственное восточнорыцарскому менталитету, являлось прямым следствием горячего почитания Девы. Сичевой собор всегда был посвящен Покрову Пресвятой Богородицы. Этот праздник имел для казаков двойной смысл: под омофором Богоматери они не боялись ни вражеского оружия, ни грозной стихии; под покровительством Приснодевы должны были сохранять девственность и исполнять принятые обеты.

Но соблюдалось ли правило Castitatis⁶⁵ неукоснительно? «Ведь человеку, — отвечал государыне хитроумный герой “Вечеров на хуторе близ Диканьки”, — без жинки нельзя жить… Мы не чернецы, а люди грешные. Падки, как и все честное христианство, до скоромного. Есть у нас немало таких, которые имеют жен, только не живут с ними на Сичи. Есть такие, что имеют жен в Польше; есть такие, что имеют жен в Украине; есть такие, что имеют жен и в Туреччине». Женщина рассматривалась сичевиками как имущество, а не как член общества, социальная единица: в воинском братстве для неё не предусматривалось места.

Парадоксальность ситуации усилится, если мы вспомним не менее парадоксальный идеал, нарисованный апостолом Павлом: «Имеющие жен должны быть, как не имеющие; и плачущие, как не плачущие; и радующиеся, как не радующиеся; и покупающие, как не приобретающие; и пользующиеся миром сим, как не пользующиеся; ибо проходит образ мира сего. А я хочу, чтобы вы были без забот. Неженатый заботится о Господнем, как угодить Господу; а женатый заботится о мирском, как угодить жене» (1 Кор. 7: 29–33). Конечно, данный императив по-разному исполнялся мужскими общинами. Поморская артель, например, жила отдельно от семей в промысловый сезон, большую часть года. Именно в этот период её молодые члены проходили соот-

_199

ветствующую рыболовецкую инициацию. Радикальным отличием Коша от подобных общин была устойчивая претензия не только на социально-экономическую, но и на религиозно-политическую самостоятельность.

Маркс и Эвола: точка сборки

Альтернатива Запорожья, исходя из христианской доктрины, подразумевала, что освобождение от уз плотской жизни логически включает в себя отказ «терпеть ярмо власти местных панов», да и вообще какой бы то ни было земной власти.

Историю казачества можно рассматривать как постепенное поглощение ритуально-инициатического братства (Comitatus) родовым союзом (Sippe). Причём не важно, происходило ли подчинение Sippe извне (включение в империю, где иерархия строилась из родовой аристократии или аристократии, созданной августейшим родом) либо изнутри (имущественное расслоение). На этом фоне Сичь объективно выглядит сообществом, сознательно противодействующим данному процессу, последним очагом и высшим воплощением идеи Gefolgschaft⁶⁶ в христианской Европе: «Род сей, в правительстве их секты, весьма хитер, проницателен и осторожен в рассуждениях касательно своих интересов, сопряженных с такою вольностью, через которую не дают они никому в оной отчета; прилежно пекутся всячески, дабы оная не подвергалась законам своего отечества и власть их в оных, беспредельная и неограниченная, была порядком», — сетовала Екатерина II.

Невозможность отчуждения/наследования должности или земельного надела диктовалась отсутствием семьи, что служило экономическим базисом для уникального общественного устройства. Карл Маркс определял его как «республику» и восхищался духом «славного Запорожья». Очевидно, что не одна женофобия определяла этот дух. Описывая кризис современного общества, традиционалист Юлиус Эвола противопоставляет ему образец иерархии, строящейся на непосредственно проявленном могуществе её субъектов. Это чрез-

вычайно напоминает принцип формирования Запорожского Коша, где власть зависела от авторитета её носителя, а подчинение — от признания. Основным критерием, предопределявшим избрание кошевого атамана, являлось его воинское превосходство. Однако выбранному атаману не делегировалось право распоряжаться судьбой Войска единолично. По всем важнейшим делам атаман и старшина обязаны были советоваться с Громадой. Субъектом, принимающим решение, согласно интитуляции грамот, выступало «Войско» и лишь затем — «атаман, старшина и чернь».

Самовольная иерархия