Читать книгу - "Повседневная жизнь этрусков - Жак Эргон"

Но вернемся в некрополь на Бандитачче. Он еще не всё нам поведал о жизни обывателей Цере, например, об улицах и площадях этого города. Первые гробницы, судя по всему, устраивали как придется, не заботясь об общей планировке. Похоронные процессии, направлявшиеся к самым древним захоронениям, сами собой постепенно проложили в районе большого кургана № 2 дорогу, которая, несмотря на свою извилистость, оказалась примерно ориентированной с востока на запад, подобно decumanus. Но никакой cardo так ее и не пересек Город мертвых ни в коей мере не походил на «шахматный» идеал, которому этруски с конца VI века до н. э. мечтали подчинить непокорную природу. И все же интересно проследить в некоторых зонах раскопок и на территории, снимки которой были получены с воздуха, за новой тенденцией к упорядоченности: небольшие прямоугольные или треугольные площади, крытые, как во многих современных итальянских городах (Менгарелли называл их Piazetta incassata — «встроенная площадка»), или как те, что предстают крошечными черными квадратами на фотографиях Брэдфорда; а вдоль улиц — ровные ряды одинаковых усыпальниц.

В этом плане следует повнимательнее присмотреться к виа XIII — улице Греческих ваз, поскольку и здесь тоже был собран богатый урожай аттической керамики. Это новый квартал некрополя: он был создан весь целиком примерно на поколение позже княжеских гробниц — Капителей или Щитов, скрытых под курганами и выражавших пристрастие к симметрии и величественности при строительстве дворцов второй половины VI века с просторными атриумами. Эта дата была определена в результате исследования утвари внутри усыпальниц, состоявшей в основном из чернофигурных аттических ваз, однако множество лекифов были изготовлены более небрежно — это «поздние чернофигурники», которые датируются 515–480 годами до н. э. В гробнице 355 были найдены краснофигурные вазы, скифос (чаша для питья на низкой ножке) приблизительно 520 года, в гробнице 343 — ойнохоя (кувшин для вина) начала V века, буккеро^[33] и фрагменты этрусских ваз, определенных как «поздние». Таков общий характер гробниц на виа XIII: судя по всему, их начали строить в первой половине V века до н. э.

К данным анализа керамических изделий присоединяются сведения от перехода к новому типу погребальных сооружений, который отныне будет царствовать безраздельно. Речь идет о гробницах a caditoia (с дымоходом), которые назвали так из-за «трубы», пробитой в крыше входного коридора и вертикально поднимавшейся до уровня земли. Назначение ее неясно, разве что, когда вынимали замуровывавшие ее плиты, внутрь проникал свет. Но главное — больше никакого атриума и погребальных лож: одна-две комнаты со скамьями вдоль стен, где место для тела покойного обозначалось прямоугольником с полукругом в изголовье. Это уже не семейный склеп. Главенство «родителей» над детьми и остальным семейством больше не выражается в планировке камер и лож Очевидно, что причина такого упрощения кроется в неких неизвестных нам нововведениях в религии — пуританская реформа? — и общественно-политических институтах. Представим себе, что начало V века, время появления гробниц a caditoia и множественных захоронений, знаменует собой во всей Центральной Италии, а не только в Риме, конец монархии и установление республики; этрусская цивилизация тоже скоро придет в упадок Кое-что изменилось и в некрополе Цере.

Рассмотрим план: если в левой половине, то есть в западной части улицы, гробницы расположены совершенно хаотично, то в правой, на востоке, они, наоборот, выстроены в безупречную линию. У пяти гробниц одна линия фасада, которую словно провели по линейке. Первые три наверняка были построены сразу, и нельзя не задуматься о том, что связывало их владельцев. Но даже пятую, меньшую по размерам, тщательно подогнали в ряд с другими. Кстати, на каменных блоках и на стойках дверей видны отметки каменщика для их правильной установки. Лестницы, отделяющие третью усыпальницу от четвертой, а четвертую от пятой, сделаны, кажется, только для того, чтобы обозначить границы собственности. Разумеется, можно только гадать о том, какими особенностями похоронного права определены те или иные действия, и в этом плане очень познавательно провести сравнение с другим некрополем, лучше изученным и более новым, — римским некрополем Изола Сакра в Остии. Во всяком случае, любопытно взглянуть на эту абсолютно прямую стену, на совершенно одинаковые усыпальницы, на невнятный набросок общего плана: на улице Греческих ваз и в других кварталах Бандитаччи они выражают стремление к обустройству пространства, которое в то же самое время находило не менее яркое выражение в городе живых.

* * *

Немного воображения — и мы сможем заполнить эти все более аккуратные улицы и площади все более правильной формы, перенеся их из некрополя в суетливые и шумные города, бурливой средиземноморской толпой — бегущими рабами из комедий Плавта, скотом, который гонят на ярмарку под звук трубы, кортежем магистрата, перед которым шествуют ликторы, матроной Кульни, отправляющейся в carpentum к греку, торгующему аттическими вазами. И добавить к этому «заторы» наподобие тех, что еще прежде парижских, описанных Буало, исторгали стоны у Ювенала в Риме, хотя, по его словам, в «Вольсиниях, окруженных лесистыми холмами», не приходилось опасаться обрушения небоскребов, грозившего прохожим в Вечном городе.

Но сами эти дома, которые, как мы знаем, были в основном «особняками», предстают перед нами в зеркале гробниц в виде голых стен, в которых пробиты трапециевидные двери и симметричные окна. Чтобы дополнить картину быта, нужно попытаться их обставить — но без чрезмерного усердия.