Читать книгу - "Шпионы ХХ века. От царской охранки до ЦРУ и КГБ - Джефри Ричелсон"

В период, предшествующий захвату фашистами Рейнской зоны и вторжению в Польшу, подписанию советско-фашистского пакта о ненападении, фашистскому вторжению в Россию и внезапному нападению на Пёрл-Харбор, шпионы Британии, Германии, Японии и Советского Союза, а также других держав стремились выявить намерения и ресурсы потенциальных врагов своих государств. Но они оказались либо неспособными добыть жизненно важные сведения, либо, как в случае с Рихардом Зорге и рядом других советских агентов, политическое руководство их держав закрыло глаза на добытые ими сведения. Как только война началась, разведывательная и контрразведывательная деятельность всех главных участников значительно активизировалась. Для некоторых стран эта деятельность оказалась весьма полезной; другим же она принесла больше вреда, нежели пользы.

КРАСНЫЙ ОРКЕСТР

Летом и осенью 1941 года Сталин и остальное советское руководство столкнулись с двумя кошмарами. Первый — сокрушительное продвижение немецкой армии по территории Советского Союза уже началось. Второй — возможность нападения Японии на Сибирь все еще не отпала. Немецкие союзники подбивали японцев на подобный шаг, и особенно усердствовал министр иностранных дел Иоахим фон Риббентроп. В то время японские официальные лица разделились на два лагеря: "северного решения" (война с Советским Союзом) и "южного решения" (война с Британией и Соединенными Штатами).

Из Токио Рихард Зорге доносил о призывах Риббентропа и реакции японцев. Опираясь на донесение Хоцуми Озаки, Зорге смог известить Москву, когда блок "южного решения" взял верх. 15 августа Зорге донес, что "японская экономика работает с чрезмерной перегрузкой", что помешает начать войну ранее зимы. Когда же он в конце сентября доложил, что "советский Дальний Восток может не опасаться нападения японцев", Москва выслала благодарность. В октябре в ответ на донесение Зорге, а возможно, и подтверждавшие его разведданные, Сталин начал передислокацию половины дальневосточных войск на Западный фронт.

Когда угроза со стороны японцев его идеологической Родине сошла на нет, Зорге проникся страстным желанием приложить свои умения в других областях. В своем последнем, как оказалось, сообщении в ГРУ он просил, чтобы его отозвали в Москву или отправили в Германию. Но эта радиограмма так и не была отправлена, потому что 18 октября был арестован японской тайной полицией. Через считанные дни задержали и 35 членов его агентурной сети.

Лишь через тридцать месяцев, после допросов, а порой и пыток, были оглашены приговоры. Двоих членов агентуры Зорге приговорили к пожизненному заключению. К Зорге и Озаки японцы были отнюдь не столь же снисходительны. Утром 7 ноября 1944 года Зорге в возрасте сорока четырех лет и Озаки в возрасте сорока трех лет казнили через повешение в токийской тюрьме Сугамо.

Если бы Зорге избежал провала и отправился в Германию, он был бы там отнюдь не единственным советским шпионом. Он присоединился бы к Арвиду Харнаку, Гарро Шульце-Бойзену и их агентурным сетям. Оба они в тридцатых годах активно действовали в коммунистическом движении Германии и в кругах левого толка. В 1930 году Харнак, преподаватель экономики Гейссеновского университета, начал организовывать коммунистов и сочувствующих левому крылу в группы. Арестовав Бойзена в апреле 1933 года за политическую деятельность, в том числе за связь с левацким изданием "Der Gegner", СС подвергла его пыткам. Он провел три месяца в "неофициальном" концентрационном лагере под Берлином. И все же в 1934 году Бойзен, воспользовавшись семейными связями, поступил на службу в отдел новостей Министерства авиации. В январе 1945 года он был назначен офицером связи Генерального штаба люфтваффе.

НКВД завербовал Харнака в августе 1934 года, присвоив ему кодовое имя Балт (впоследствии замененное на Корсиканец). В начале 1941 года Харнак представил Бойзена, завербованного им в качестве члена своей агентурной сети, офицеру советской разведки "Александеру Эрдбергу". Вскоре после того НКВД предложил Бойзену, получившему кодовое имя Сеньор, стать главой собственной агентурной ячейки.

Хотя самые ценные источники Харнака и Бойзена, по-видимому, находились в люфтваффе, Министерстве авиации, военном министерстве и главнокомандовании Вооруженных сил, они имели источники и в Министерстве иностранных дел, и в Министерстве пропаганды, и в Канцелярии расовой политики, немецкой Канцелярии защиты рабочих и берлинском муниципалитете. В их сеть входил Альфред Траксл из инспекции войск связи, Вольфганг Хавеманн из Военно-морского училища связи и полковник Эрвин Герц из Министерства авиации.

Сведения, предоставляемые Бойзеном и Харнаком, передавали по радио в Москву. Эти передачи и привели к провалу их сетей. В течение 1941 года немецкие станции прослушивания засекли пятьсот радиопередач нелегальных передатчиков, что недвусмысленно говорило о деятельности крупной агентурной сети. 30 июля сеть была провалена, когда Geheime Feld Polizei (тайная полевая жандармерия) арестовала радиста Иоганна Венцеля, кодовое имя Герман. В немецком донесении отмечалось:

Из множества перехваченных радиограмм… расшифрованных по методу, который ВЕНЦЕЛЬ в конце концов раскрыл после тщательного допроса гестапо, получены ценные улики касательно имеющейся в Берлине советской разведки. Что сделало возможным… арест этой группы, возглавляемой… Гарро ШУЛЬЦЕ-БОЙЗЕНОМ и… Арвидом ХАРНАКОМ.

Гестапо арестовало Шульце-Бойзена и Харнака 30 августа и 3 сентября 1942 года соответственно, поскольку предостережение Хорста Хайлмана из шифровального отдела ОКН не дошло к Шульцу-Бойзену вовремя. В день их казни, 22 декабря 1942 года, гестапо схватило более восьмидесяти членов их агентурных сетей.