Читать книгу - "Генералов похищали в Париже. Русское военное Зарубежье и советские спецслужбы в 30-е годы XX века - Владислав Голдин"

Уже 27 января 1930 года, на следующий день после исчезновения генерала Кутепова, его помощник полковник А. А. Зайцов дал показания французскому следствию о берлинской поездке своего шефа. Он рассказал о состоявшихся встречах с приехавшими из СССР бывшими полковниками Поповым и де Роберти, представлявшими якобы действовавшую там контрреволюционную организацию. Зайцов сообщил, что в ходе одной из этих встреч де Роберти сознался Кутепову, что является секретным сотрудником ОГПУ. При этом он сказал председателю РОВСа, что чекисты собираются похитить его весной 1930 года. Такой приказ якобы отдал Ягоде лично Сталин. Зайцов уточнил, что Кутепов рассказал ему об этом уже по дороге из Берлина в Париж, а по прибытии во французскую столицу сообщил об этом и начальнику общей (гражданской) канцелярии РОВСа С.Е. Трубецкому.

Как уже упоминалось ранее, генерал рассказал об этом и своему секретарю поручику М.А. Критскому. По возвращении в Париж председатель РОВСа, по словам Зайцова, собирался сообщить о происшедшем в Берлине во французскую полицию, но за неделю так и не нашел для этого времени.0 подробностях пребывания вместе с генералом Кутеповым в Берлине полковник Зайцов расскажет позднее и на страницах русской эмигрантской печати. И об этом еще пойдет речь в этой главе в дальнейшем.

Напомним, что после отъезда председателя РОВСа из Берлина туда же на встречу с Поповым и де Роберти выехали сподвижник Кутепова Петр Рысс и генерал П.П. Дьяконов. Рысс вспоминал впоследствии, что он, как и было условлено с Кутеповым, выехал в немецкую столицу в день отъезда генерала из Берлина.^[25] Он остановился в той же гостинице, что и председатель РОВСа. Встретившись с гостями из Москвы, Рысс по их поручению посетил редактора берлинской эмигрантской газеты «Руль» И.В. Гессена, с которым сотрудничал еще до революции в кадетской газете «Речь». Он передал ему пожелания москвичей, и в том числе их совет не пользоваться случайными сведениями о СССР, а составлять информацию о нем по материалам советской прессы. Но этот совет был отвергнут Гессеном. Московские эмиссары, в свою очередь, не приняли предложение Рысса о встрече с редактором газеты «Руль», сославшись на возможность слежки.

Даже спустя несколько лет Рысс указывал, что его беседы с гостями из СССР, состоявшиеся в Берлине, «пока еще разглашению не подлежат». Он счел возможным заметить лишь, что «вероятно, и у А.П. Кутепова, и у меня разговоры с посланцами касались одних и тех же вопросов», и из этих бесед он твердо усвоил лишь, что имя Кутепова действительно было в СССР популярно.

Генерал Дьяконов о своей поездке в Берлин и предполагаемой встрече с Поповым и де Роберти не предупредил, по утверждению Б.В. Прянишникова, ни генерала Кутепова, ни полковника Зайцова. Думается, что это действительно было так, учитывая их сложные и напряженные отношения. Заметим лишь, что Дьяконов знал как Попова, так и де Роберти, очень давно, о чем пойдет речь в дальнейшем.

Судя по всему, Дьяконов обсуждал с Поповым и де Роберти планы совместной деятельности и взаимоотношений БРНО с эмигрантскими кругами, и в первую очередь с РОВСом и сторонниками великого князя Кирилла Владимировича. В период пребывания Дьяконова и Рысса в Берлине туда поступили сведения об исчезновении в Париже генерала Кутепова. Можно предполагать, что они действительно, как указывалось в ряде источников, произвели ошеломляющее впечатление на всех указанных фигурантов, хотя при этом, очевидно, вызвали и разные их реакции. Даже сотрудничавшие с ОГПУ Попов и де Роберти, знавшие о подготовке операции по устранению генерала Кутепова, вряд ли могли предполагать, что его похищение произойдет в это время.

Касаясь же отъезда Дьяконова из Парижа во время операции против Кутепова, заметим, что благодаря этому обстоятельству обесценивались или полностью снимались выдвигавшиеся против него в дальнейшем обвинения в участии в похищении председателя РОВСа. И в связи с этим может быть высказано предположение, что руководство ИНО, с которым он сотрудничал, могло намеренно направить его в это время из Парижа в Берлин, чтобы вывести своего агента из-под удара. Что же касается сотрудничавших с КРО ОГПУ Попова и де Роберти, то их положение и дальнейшее пребывание в германской столице оказалось двусмысленным и даже опасным. Они могли предполагать, что окажутся под подозрением и даже могут быть задержаны полицией в том случае, если станет известно об их недавней встрече с генералом Кутеповым.

Тревогу чекистов вызывал и тот факт, что в начале 1930 года, после окончания заграничной командировки, отказался вернуться в СССР ответственный сотрудник объединения «Лесоэкспорт» Н.П. Крюков-Ангарский, который оформлял (по просьбе контрразведчиков) заграничные паспорта Попову и де Роберти. В связи с этим чекисты не были уверены, что эта информация не стала известна французской политической полиции. Заметим, что французское следствие действительно заинтересовалось указанным человеком (который в эмиграции именовался бывшим секретарем Банка СССР в Париже), и в следственных материалах имеются его показания. Но в них нет признаний о том, чего так опасались чекисты. Вместе с тем Крюков-Ангарский, оказавшись за границей, активно включился в политическую деятельность и стал секретарем исполнительного бюро группы «Борьба», которую возглавлял другой невозвращенец — Беседовский, хотя менее чем через год и состоялся их разрыв. Так или иначе, советские агенты Попов и де Роберти не могли в сложившейся ситуации находиться длительное время в Берлине.

Впоследствии в зарубежной печати назывались разные даты их пребывания в немецкой столице и отъезда из нее. Чаще всего указывалось, что они покинули Берлин 8 февраля, а накануне сюда прибыл представитель французского следствия именно для изучения обстоятельств пребывания Кутепова в столице Германии. Но их встреча не состоялась.