Читать книгу - "Берзарин - Василий Скоробогатов"

— Ну, что ж, посмотрим на действия вашего батальона. Видимо, он решил лично проверить, каковы в боевом отношении подразделения батальона, познакомиться с командирами и их умением управлять своими ротами, взводами и приданными подразделениями в ходе наступательных действий и быстро меняющейся обстановки на поле боя».

Далее начштаба дивизии полковник Свиридов рассказывал об умелых действиях батальона Золотухина. В считаные минуты роты заняли исходные рубежи для тактического учения. Вводную обстановку комбату объявил сам командарм. В ходе начавшегося учения командарм все время находился в подразделениях батальона. Продвигаясь от взвода к взводу, он ложился за пулемет или становился у орудия на колено, проверяя точность определения расстояния до условной огневой точки «противника» и наводки орудия на цель, внимательно следил за действиями первых номеров, подносчиков боеприпасов, связных, работой санитарных инструкторов, прислушивался к офицерским командам. Наблюдая за действиями командиров рот, взводов и отделений, командующий не вмешивался в их распоряжения, не навязывал своей воли. И они, преодолев появившееся вначале смущение тем, что среди них находится генерал, стали действовать уверенно, самостоятельно, как это могло быть в настоящем бою.

Командарм высоко оценил труд комбата, майора М. Золотухина, Героя Советского Союза.

— Комбат, — сказал Берзарин, — много труда и энергии вложил в обучение своих подчиненных. С такими орлами можно хоть сейчас идти не только на Кишинев, но и на Берлин…

Николай Эрастович до поздней ночи оставался в батальоне майора Золотухина. Состоялась душевная беседа с бойцами, сержантами. Они рассказывали командарму о том, что пишут родные из дома. Командарм, в свою очередь, спросил их о нуждах бытовых, о питании, досуге. За короткий промежуток времени Н. Э. Берзарин успел побывать во всех дивизиях и корпусах. Посетил он и медико-санитарные части, поговорил с ранеными воинами.

Военный совет армии провел пятидневные сборы командиров рот, батарей и батальонов. На сборах присутствовало около 450 человек. Им были прочитаны доклады: «Командир — единоначальник и политический воспитатель своих подчиненных», «Об использовании огневых средств роты в наступательном бою», «О материальном и техническом обеспечении наступательного боя», «Об офицерской чести», «О политической работе в подразделениях», «О ротном хозяйстве» и на другие темы. На сборах присутствовали и выступали Николай Эрастович, Федор Ефимович Боков, заместители командарма, начальники служб полевого управления армии. Организовывалась учеба в штабах дивизий и полков.

Крах немецко-румынских позиций на Днестре

Войска приводили в порядок свое хозяйство, укрепляли позиции на передовой. Прибывали дополнительные резервы, в части поступали пополнения. Уставшие подразделения выводились на отдых во вторые эшелоны, их заменяли свежими.

Проводилась разведка боем.

Враг на земле Бессарабии имел разветвленную и активную разведку. Она не бездействовала, работала довольно изощренно.

С противоположного берега Днестра, с вражеских позиций вечерами и ночами устраивались концерты, которые давали «фрицы» — мастера игры на расческах и губных гармошках. Чаще всего слышалась душещипательная мелодия «Лили Марлен», песенка часового. И еще марш «Хорст Вессель». В репродуктор с усилителями выбрасывались фразы «Рус, сдавайс!» или «Рус вассер!». И на русском языке тексты передавались. Слышались и разговоры на русском. Мы догадывались, что там есть подразделения из предателей — власовцев. И оказалось, что это не только догадка.

Однажды в садик близ передовой у Григориополя забрела группка людей в военной форме. Там оказался наш офицер, капитан, полковой агитатор. Пришельцы попросили у офицера курева, тот угостил их «Беломором». Разговорились, солдаты поинтересовались политическими новостями. В кармане у офицера нашелся журнальчик «Спутник агитатора». Когда его ординарец (по одному офицерам ходить не разрешалось) на минуту отлучился, эти пришельцы оглушили агитатора, ударив чем-то тяжелым по голове. Заткнули ему тряпкой рот, чтобы не кричал, и потащили к лодке, укрытой в протоке в глубине сада. Немецкие разведчики скрылись. Узнав о происшествии, наши открыли стрельбу, а лазутчиков и след простыл.

По-видимому, лазутчики имели с собой солдатские книжки и знали пароли — иначе как бы они проникли в наш тыл, через посты. Действовали они нагло. Возможно, им помогал кто-либо из местных жителей.

Нашему полку комдив дал задание — произвести разведку боем на своем участке обороны, атаковать огневую точку противника и взять языка. Начштаба Александр Хоменко, начальник разведки Николай Полтавец, побывав в батальонах, на добровольной основе сформировали отряд из сорока человек. Глубокой ночью разведчики переправились через Днестр…

Меня командир полка в то время послал с каким-то поручением в Тирасполь. Я поднялся на холмик, по которому пролегала дорога, и стал ждать попутной машины. Услышал я за рекой стрельбу, взрывы гранат. Вернувшись из поездки (способом «голосования»), узнал, что разведка дала кое-какие результаты. Ребята притащили «языка», но и отряд потерял убитыми 12 бойцов.

Слишком высокой ценой достался разведчикам «язык». Замухрышка-фриц имел солдатскую книжку, а в ней записан номер войсковой части. Другие сведения ценности не представляли. Разведку боем произвели для «галочки». Но на сей раз чуть ли не впустую. И так бывает.

Нашему полку на Днестре не везло с командирами. Прислали подполковника, некоего Романовского, из бывших пограничников. Дела он не знал и знать не хотел. Страдал тягой к спиртному. С утра еще ничего, а к вечеру — чуть тепленький. Полком фактически командовали начальник штаба майор Александр Хоменко и шесть его помощников, одним из которых был я.

Пару слов скажу о Саше Хоменко. Он был родом из города Старый Крым. Окончил школу летчиков в Актюбинске, летал на бомбардировщике. Где-то над Плоешти самолет обстреляли, машина получила повреждения. Но экипаж сумел дотянуть до своего аэродрома. Саша с ранениями лежал в госпитале, по выздоровлении в авиацию больше не попал, а стал служить в нашем полку. В лейтенантском звании воевал на бронемашине. Взяли в штаб. И в девятнадцатилетнем возрасте стал начальником штаба полка. Работать с ним было интересно. Мы в штабе понимали друг друга с полуслова. Из кризисных ситуаций мы с Александром Андреевичем выходили, как правило, удачно.

В полку всеобщим любимцем был майор Косяк, заместитель командира полка по материально-техническому снабжению. Он без преувеличения покорил солдатские сердца и подружился с самим командармом — тот дважды приглашал его к себе на беседу. Его опыт уникален. Ну скажите, где вы найдете другого такого снабженца, который находил бы выход из безвыходного положения? Полк занят выполнением боевых задач. На ДОПе — дивизионном обменном пункте — что-то не срабатывает. Вдруг обнаружилась нехватка соли, муки, перца, капусты или картошки. Кухня, как доменная печь, не может угаснуть. Что делать? Снабженцы в панике, возбуждены, рвут и мечут… За нарушение кухонного графика работы голову сорвут. Что бы ни произошло — ингредиенты для приготовления пищи солдату у Косяка появлялись. Чудес не было, он трудился как вол.