Читать книгу - "Явка до востребования - Василий Окулов"

В Москву мы вернулись в праздник — 9 мая 1959 года, и рано утром следующего дня я вылетел в Архангельск к больному отцу.

По возвращении был отчет у заместителя начальника Главка. Все прошло гладко. Похвалили, объявили о повышении в должности, твердо пообещали в ближайшие 2–3 месяца кардинально улучшить жилищные условия, пожелали успехов в службе. Не критиковали, хотя кое-что завершить я не успел.

Прошло еще полмесяца, мне присвоили звание майора. Серьезное и смешное в жизни всегда где-то рядом. По случаю объявления о досрочном присвоении очередного воинского звания был собран весь отдел. Яков Павлович, начальник отдела, опытный разведчик, участник войны, человек исключительной порядочности и доброты, скомандовал: «Товарищи офицеры!» Все встали, и он зачитал приказ о присвоении мне воинского звания. Я, как положено по Уставу, ответил: «Служу Советскому Союзу!» Товарищи стали меня поздравлять, а Яков Павлович, выждав минуту, сказал, улыбаясь: «Подождите, еще не все», — и дал слово сотруднику отдела кадров.

Василий Афанасьевич, старый служака, встал, застегнул на все пуговицы пиджак и, чуть стесняясь, сказал: «Как-то случилось, что Василий Николаевич прослужил девять лет, дослужился до майора, получил не только ведомственные, но и государственные награды, а Присягу на верность Отечеству до сих пор не принял». Тут посыпались шутки в адрес отдела кадров. А он, вынув из папки текст Присяги, передал его мне. Снова команда: «Товарищи офицеры!» Я, зачитав текст, поклялся верой и правдой и до последней капли крови защищать Социалистическую Родину и в подтверждение своих слов расписался под документом. В этот момент я и стал настоящим офицером Советских вооруженных сил.

По возвращении из командировки офицер, как правило, едет отдыхать, а кадры и руководство решают вопрос о его трудоустройстве. Но я предпочел, не медля, приступить к работе, так как вопрос о жилье решался трудно, и надо было, как тоща говорили, «держать руку на пульсе».

Отправив детей в загородный детский сад, а жену лечиться в Железноводск, я занял освободившуюся должность во французском направлении европейского отдела. Но долго там не задержался. В Главке шла реорганизация — создавались два новых подразделения и шло перераспределение функций между некоторыми из существующих отделов. В результате мне пришлось поработать несколько месяцев во вновь создаваемом отделе «Д» (дезинформация), а потом перейти в отдел внешней контрразведки, куда были переданы дела, которыми я занимался в Париже.

Спустя 5–6 месяцев мне было сказано начальством, что, в соответствии с планом ротации оперативного состава за границей, в конце 1961 года мне предстоит командировка в Рим заместителем резидента по контрразведке. Поэтому, не спеша, но и не откладывая, надлежит готовиться к работе в этой стране: изучать ее историю, внешнюю политику, доучить итальянский язык и многое другое.

Надо признаться, что после пятилетнего пребывания в Париже вживаться в нашу действительность было не просто. В первую очередь это касалось службы: в 18.00 опечатывать сейф, сдавать ключи дежурному и идти домой, не думая о наружном наблюдении, не проверяясь многократно в пути. Приятно было сознавать, что впереди целый вечер, свободный от служебных забот и хлопот. Правда, так было не всегда. О делах мы думали и дома, такова уж наша профессия. Как говорил мой приятель Григорий: «Василь, ты спи и думай!» И будь ты хоть за тридевять земель, а помнишь и думаешь о друзьях-товарищах, что живут вдали от дома, не зная порой ни сна, ни покоя, и, несмотря на расстояния, ты связан с ними какими-то невидимыми нитями.

Служба в те годы была у пас хоть и с нормированным рабочим днем, но весьма напряженной. Много было командировок и за границу, и по стране. Несколько раз в 1960–1961 годах выезжал в Киев для встреч с парижскими связями, прибывавшими в СССР по различным каналам.

Осенью 1961 года я неделю провел в Представительстве КГБ СССР при МГБ ГДР, находившемся в пригороде Берлина — Карлсхорсте. На закрытой для посторонних территории за высоким забором в трехэтажном здании бывшего военного госпиталя находились само Представительство, рядом жилые дома его сотрудников, поликлиника, гостиница «Волга», продуктовые, промтоварные и книжные магазины, парикмахерская и прочие необходимые бытовые учреждения. Неподалеку от этого места сохранилось историческое здание Военно-инженерного училища, в стенах которого в мае 1945 года был подписан Акт о безоговорочной капитуляции Германии.

В Берлине мне предстояло восстановить связь с агентом, с которым я работал в Париже. В силу ряда не зависящих от нас обстоятельств связь с ним была потеряна. После ряда проверочных мероприятий я перехватил его у его дома и договорился о месте и времени встречи. В дальнейшем я получил от иностранца представившую интерес информацию, поставил задачи на будущее, и мы совместно выработали новые «постоянные» условия связи, пригодные для использования их в любом другом городе.