Читать книгу - "Герман Геринг. Второй человек Третьего рейха - Франсуа Керсоди"

Точно одно: как не было бы Октябрьской революции без Льва Троцкого, так не было бы и люфтваффе без Эрхарда Мильха. Устроив свою штаб-квартиру в бывшем здании банка на Беренштрассе, статс-секретарь и новоиспеченный полковник поставил перед собой задачу создать военно-воздушные силы под видом гражданской авиации. Он пригласил к сотрудничеству ценные военные кадры – Вальтера Вефера, Вильгельма Виммера, Ганса-Юргена Штумпфа и Альберта Кессельринга[149]. Все они были полковниками сухопутных войск, но быстро влились в новый вид вооруженных сил и даже научились летать под присмотром Эрхарда Мильха. Все эти люди оторвались от земли и теперь согласовывали работу центров подготовки высококлассных рабочих, механических цехов, исследовательских лабораторий, центров летных испытаний, сборочных заводов, метеослужбы, подразделений наземного обеспечения, аэродромов, командных пунктов и бетонных укрытий. А также деятельность училищ, где проходили подготовку летчики и штурманы истребительной, разведывательной, бомбардировочной авиации, авиации связи и морской авиации, авиационно-инженерных училищ и училищ противовоздушной обороны. Они национализировали заводы «Юнкерса» в Дессау и поставили своих людей на руководящие должности в фирмах «Дорнье», «Мессершмитт» и «Хейнкель». Они установили сроки набора и обучения личного состава, начав с подготовки 1600 пилотов. Они по распоряжению Мильха занимались закупкой 1000 самолетов (среди которых предусматривалось иметь значительное количество бомбардировщиков) для формирования «Флота устрашения» – авиационных сил, призванных противодействовать любой попытке вторжения со стороны Франции. Все это, разумеется, осуществлялось в обстановке строжайшей секретности[150]. Конечно, бывали случаи производственного брака, приводившего к печальным последствиям при эксплуатации, но Мильху, который был ненастоящим военным, и Кессельрингу, который был ненастоящим летчиком, приходилось соблюдать драконовские сроки, установленные хозяевами…[151]

В течение года этой головокружительной работы Мильх имел почти что неограниченные полномочия. Геринг подписывал все необходимые документы, чтобы авиационная промышленность получала людей, необходимое оборудование и сырье. Но виделся он с Мильхом не чаще одного раза в месяц, и это в лучшем случае. А в его штаб-квартиру на Беренштрассе и в авиационно-исследовательский центр в Рехлине наведывался очень редко. В апреле 1933 года, когда Мильх начал излагать ему свою подробную программу производства, Геринг перебил его, сказав только: «Да, да… Сделайте это!» А генерал Штумпф вспоминал: «Геринг ограничивался постановкой общих задач своим подчиненным, собирая их у себя раз в месяц. […] Когда я доложил, что мы уже подготовили тысячу летчиков, он сказал буквально следующее: “Спасибо! Подготовьте еще тысячу!” Узнать, как мы этого добились, он явно не желал! Конечно, у Железного человека в то время хватало других забот[152], к тому же подробности и технические детали его явно тяготили».

Однако Геринг не смог бы обойтись без Мильха так же, как и Мильх не смог бы обойтись без Геринга. Кому другому удалось бы выбить для военно-воздушных сил бюджет в 642 миллиона рейхсмарок на 1933/34 финансовый год и целый миллиард на следующий год? Когда главный штаб люфтваффе представил ему финансовые документы, показывающие невозможность финансировать план развития авиации, Геринг тут же сказал: «Дайте-ка мне эту штуку!» – и направился в рейхсканцелярию, откуда вернулся с заведомо положительным решением фюрера. При этом он добавил: «Запомните раз и навсегда: финансовые расчеты не должны приниматься во внимание!» И подтвердил это таким рассказом: «Было, например [в начале 1934 года], одно совещание у фюрера. […] В отсутствие Шахта фон Бломберг оценил стоимость перевооружения примерно в 30 миллиардов марок и высказал мнение, что об этом стоило проинформировать Шахта. Но фюрер возразил: “Ради бога, не надо ему об этом говорить, иначе он упадет без памяти со своего стула, и тогда мне будет очень трудно все ему объяснить. Не стоит называть ему цифру следующего года”. Но Бломберг продолжал стоять на своем, заявив, что Шахт должен был быть в курсе, чтобы принять необходимые меры. […] И тогда я сказал: “Времени для того, чтобы все это уладить, предостаточно. Пусть господин Шахт потеряет сознание позже”. Мое предложение было принято, и Шахт в тот день ничего не узнал о предполагаемых расходах в размере 30 миллиардов марок».

Однако уже весной 1935 года огромные затраты на вооружение жестоко подорвали экономику[153], а ограничения импорта создали перебои в обеспечении продовольствием населения, вызвав в свою очередь сильное недовольство людей. Когда рейхсминистр экономики Ялмар Шахт доложил членам правительства о том, что это повлечет за собой сокращение финансирования вооружения авиации, Геринг решил взять быка за рога: он отправился в Гамбург, где нехватка масла вызвала самые сильные протесты, и произнес перед многочисленным собранием активистов НСДАП речь, которая надолго всем запомнилась. «Товарищи по партии, друзья, я верю в дружбу народов, – сказал Геринг. – Именно поэтому мы и вооружаемся. Если будем слабыми, мы будем зависеть от всех. […] На международной арене есть люди, которые плохо слышат. Заставить их слышать может только грохот пушек. И именно пушки мы и стараемся сейчас производить. У нас нет масла, товарищи, но я хочу у вас спросить: что вы предпочитаете? Масло или пушки? Нам нужно сало импортировать или железную руду? Вот я вам и говорю: вооружение сделает нас сильными… а от масла люди только толстеют!» Ему бешено зааплодировали, Гитлер послал Герингу поздравительную телеграмму, Шахт сдался, а бюджет авиации на следующий год увеличился в два раза[154]!

Но роль Геринга состояла не только в этом. Благодаря его влиянию и двум годам усилий люфтваффе были признаны третьим по значимости видом вооруженных сил постановлением от 26 февраля 1935 года и объединили в своем составе авиацию сухопутных войск, военно-морскую авиацию и даже подразделения ПВО. Легендарное чувство меры министра воздушного транспорта подвигло его на превращение ландтага Пруссии в «Дом авиаторов» и на сооружение на Лейпцигерштрассе самого крупного в мире здания Министерства авиации – ужасного монстра из бетона, стекла и мрамора, где размещались 4500 кабинетов (до расширения)…[155]Генералу Штумпфу, предложившему сформировать батальон парашютистов, Геринг ответил: «Минимум полк… Нет, мне нужна дивизия!» Офицеры и солдаты, призванные на службу в возрождающейся немецкой военной авиации, широко пользовались благами этой неуемной гигантомании: они имели самое современное оборудование, самые высокие оклады и самые комфортабельные казармы во всех вооруженных силах. Естественно, у них были и самые красивые мундиры лазурного цвета, сшитые по личному эскизу Германа Геринга, большого специалиста в этой области.