Читать книгу - "Мечтавший о солнце. Письма 1883–1890 годов - Винсент Ван Гог"

Оказавшись в Париже, мировой столице передового искусства, Винсент значительно пересматривает свои взгляды на живопись. Его впечатляет знакомство с произведениями импрессионистов, которые оказывают значительное влияние на его собственные художественные искания. Однако три месяца занятий в мастерской Кормона становятся для него скорее разочаровывающими. Винсент сводит знакомство с яркими представителями «молодого» (относительно импрессионистов) поколения художников: Анри де Тулуз-Лотреком, Эмилем Бернаром и Полем Гогеном, знакомится с пуантилистами Жоржем Сёра и Полем Синьяком. Кроме новой живописи, Винсента увлекают японские гравюры, модные в художественной среде того времени. Все эти новшества находят отражение в его живописи, представленной в это время преимущественно автопортретами, натюрмортами и портретами новых знакомых. В частности, в письмах можно встретить упоминание имени Агостины Сегатори – владелицы кафе «Тамбурин», с которой у Винсента был быстротечный роман.

Пребывание в Париже продлилось недолго – вероятно, не в последнюю очередь потому, что, хотя Тео и сменил свою небольшую квартиру на более просторную, жить под одной крышей братьям оказалось тяжело.

Поскольку в этот период Тео не имел необходимости письменно связываться с братом – самым частым своим адресатом, писем от этого времени осталось немного.

567. Br. 1990: 570, CL: 459. Тео Ван Гогу. Париж, 28 февраля 1886, или около этой даты

Дорогой Тео,

не сердись на то, что я прибыл столь поспешно. Я много думал об этом и полагаю, что так мы выиграем время. Буду в Лувре начиная с полудня или раньше, если хочешь. Ответь, пожалуйста, в котором часу ты сможешь быть в Квадратном зале. Что до расходов, то, повторяю, все остается как есть. Разумеется, у меня остались деньги, и, прежде чем пускаться в траты, я хочу поговорить с тобой. Мы все уладим, вот увидишь. Итак, приходи как можно раньше. Жму руку.

572. Br. 1990: 575, CL: 462. Тео Ван Гогу. Париж, между субботой, 23 июля, и понедельником, 25 июля 1887

Дорогой друг,

спасибо за письмо и за то, что было в нем.

Печально, что даже в случае успеха живопись не покроет затрат на нее.

Я тронут тем, что ты пишешь о нашем семействе – «все чувствуют себя хорошо, но как грустно видеть их». А ведь еще лет десять назад кто угодно поклялся бы, что семейство, несмотря ни на что, будет процветать и все пойдет на лад. Мать очень обрадуется, если твой брак устроится, к тому же твои дела и здоровье таковы, что лучше тебе не быть одному.

Ну а я – у меня проходит желание жениться и заводить детей, и порой мне тоскливо оттого, что в 35 я сделался вот таким, хотя должен бы чувствовать себя совсем иначе. Иногда я сержусь на эту проклятую живопись.

Ришпен где-то сказал, что любовь к искусству лишает нас настоящей любви. Думаю, это совершенно справедливо, но в то же время настоящая любовь отвращает от искусства.

Мне случается чувствовать себя старым и разбитым – и все же порой влюбленность умеряет мою страсть к живописи.

Чтобы преуспеть в жизни, нужны амбиции, а амбиции кажутся мне нелепыми. Непонятно, что из этого выйдет. Больше всего мне бы хотелось быть меньшей обузой для тебя – и отныне это вполне возможно, поскольку я надеюсь сделать успехи, чтобы ты мог уверенно демонстрировать то, что я делаю, не компрометируя себя.

Затем я отправлюсь куда-нибудь на юг, чтобы не видеть стольких художников: они мне по-человечески противны.

Можешь быть уверен в одном: я не намерен работать для «Тамбурина». Я также полагаю, что он перейдет в другие руки, и вовсе не против этого.

Что до Сегатори, это совсем другое дело, я все еще привязан к ней и надеюсь, что и она не вовсе равнодушна ко мне.