Читать книгу - "Июль 1942 года. Падение Севастополя - Игорь Маношин"

«С приходом кораблей Ильичев приказал Островскому вызывать сигнальным фонарем катера с приказанием подойти к нам. Текст семафора, как помню, был такой: „Я врид комфлота Ильичев приказываю подойти к берегу“. Передает Островский, передает, никакого реагирования, никто не отвечает. Наверное командиры катеров запутались, потому что мы морзим, с причала морзят и еще дальше морзят, везде морзят. Потом Островский разделся до трусов и рванул на рейд, чтобы передать какое-то приказание Ильичева. Он был хороший пловец. Плыть он сам вызвался. Позже видим подходит силуэт катера. Катер уткнулся носом в скалу. Нос катера подо мной. Ильичев неожиданно толкает меня в спину со словами: „прыгай“. Я и прыгнул, да в темноте ногами на палубу не попал, а проскочил мимо и только схватился за поручень и то только двумя пальцами. Катер вдруг дал задний ход и я по инерции полетел в воду. Кроме меня никто не успел прыгнуть на катер, так как нос у него был узкий. Подплыл к берегу. Ильичев следил за мной и помог выбраться. Больше к нам ни один катер не подходил. Стало ясно, что с организацией эвакуации с берега комсостава ничего не вышло, и мы были бессильны что-либо сделать. Это поняли все командиры, плотно стоявшие возле нас и по всему берегу, и они стали расходиться по берегу»^[283].

Что можно сказать об организации эвакуации этой ночью 2 июля 1942 года у берега 35-й береговой батареи в целом? Анализ воспоминаний ветеранов обороны и очень скупых в общем виде архивных материалов показывает, что, во-первых, командиры отряда тральщиков и сторожевых катеров, как и вообще командиры всех прибывших малых кораблей, при выходе из Новороссийска получили от своего командования инструктаж по вопросу эвакуации в районе причала 35-й батареи в общем виде. То есть прибыть к району причала и принять людей с него, частью перегрузить на тральщики и после своей загрузки уходить. Сколько осталось в Севастополе личного состава войск армии и флота и вообще какая там сложилась обстановка с обороной, они не знали. И, во-вторых, им ничего не было известно о плане командования СОРа и флота эвакуации в первую очередь старшего комсостава армии и флота, собранного специально для этого на 35-й береговой батарее. Не сообщили им и фамилию старшего руководителя эвакуации, и чьи распоряжения они должны выполнять по прибытии на рейд 35-й батареи. Все это можно объяснить тем, что эвакуация началась неожиданно и что командование штаба флота в Туапсе и в Новороссийске не знало фактической обстановки в Севастополе и плана командования СОРа по частичной эвакуации.

Командующий ЧФ вице-адмирал Октябрьский, который смог бы дать более точные инструкции и сообщить фамилию ответственного за эвакуацию старшего комсостава армии и флота, только в 5 утра 1 июля прилетел в Краснодар из Севастополя и находился в пути в Новороссийск, когда все предназначенные корабли для эвакуации уже были в море. Потом этот непростой, деликатный, если его можно так назвать, вопрос по эвакуации в первую очередь собранного старшего комсостава на 35-й батарее по каким-то причинам не был доведен до командиров кораблей, хотя возможность передать эти указания имелась. Наверняка у командования СОРа и флота была уверенность, что Ильичев сумеет организовать отправку собранного комсостава. Но никто не мог предположить, что из-за стихии масс обвалится часть настила рейдового причала и неуправляемые массы военных и гражданских людей займут плотно всю оставшуюся целую часть причала и все подходы к нему с берега, чем полностью исключат возможность эвакуации старшего комсостава через рейдовый причал.

Последующие попытки Ильичева организовать их эвакуацию с необорудованного берега под 35-й береговой батареей не увенчались успехом только по указанным выше причинам, тем более что принятие на катерах и тральщиках семафоров зависело от матросов-сигнальщиков, которые не были в курсе, как и их командиры, по сути эвакуации.

И еще. Не мог дать Ильичев с причала указаний на корабли об эвакуации с причала, так как там его не было. Были ли эти светофоры умышленными или даны были по незнанию планов эвакуации — неизвестно.

В результате случившегося около двух тысяч высококвалифицированных старших командиров и политработников Приморской армии и Береговой обороны флота оказались невольно брошенными, и в основной своей массе они попали во вражеский плен.

Всю ночь 2 июля продолжалось спасение защитников Севастополя у берега 35-й батареи. Командиры сторожевых катеров самостоятельно принимали решение о подходе к берегу, но большинство из них в этой сложной обстановке принимали людей на плаву или с разных подручных средств, двигаясь галсами на малом ходу во избежание попадания снаряда противника, ведущего огонь по площадям. Первым отрядом сторожевых катеров, ушедшим после 2-х часов ночи с рейда 35-й батареи, был отряд капитан-лейтенанта Захарова в составе СКА-0124, на котором шел он сам, СКА-0112 с генералом Новиковым и его штабом и СКА-028. Как уже упоминалось, СКА-0124 и СКА-0112 погибли в бою с превосходящими силами противника, а оставшиеся в живых от СКА-0124 15 человек и от СКА-0112 16 человек с генералом Новиковым были взяты в плен^[284].

Затем с рейда ушел отряд сторожевых катеров в составе СКА-088, СКА-071 и СКА-046^[285]. Командир отряда капитан-лейтенант Глухов на катере СКА-029 в Казачьей бухте принял с маленького причала людей и вышел на Новороссийск. Как шла приемка там людей, отчетного боевого донесения Глухова в архивах не найдено. Но можно твердо сказать, что не менее драматично, чем у причала 35-й береговой батареи, учитывая то, что он там задержался и вышел в рейс один.

Вышедшие из Новороссийска в Севастополь в 03.00 2 июля СКА-014 и СКА-0105 на переходе морем в 15.00 в районе между мысом Сарыч и маяком Ай-Тодор на расстоянии примерно в 25 милях от берега обнаружили СКА-029, который бомбили самолеты противника и обстреливали с бреющего полета. На катере висел флаг «Терплю бедствие, окажите помощь». Почти весь экипаж катера погиб. Глухов был тяжело ранен, ранено было и 80 % пассажиров. СКА-014 встал в боевое охранение и вместе со СКА-0105, который взял на буксир 029-й и перегрузил на себя всех раненых, до темноты отбивали атаки самолетов противника. Всего в Новороссийск было доставлено 14 человек комсостава и 50 младшего комсостава, красноармейцев и краснофлотцев^[286].

Последним покинул рейд 35-й береговой батареи отряд тральщиков в 2.50, а по другим данным — в 3.00 2 июля 1942 года. БТЩ «Защитник» принял на борт 320 человек, БТЩ «Взрыв» 132 человека. В 24.00 тральщики благополучно прибыли в Новороссийск^[287].