Читать книгу - "Диверсанты. Легенда Лубянки - Яков Серебрянский - Сергей Чуркин"

31 марта – 2 апреля 1925 года в Риге прошло совещание военных представителей Польши, Латвии, Румынии, Финляндии и Эстонии, которое стало развитием плана по созданию единого фронта против СССР. Ведущую роль в организации этого совещания играло военно-политическое руководство Польши, стремившееся придать своей стране роль восточноевропейского лидера. За кулисами военного совещания в Риге незримо присутствовали Великобритания и Франция, имевшие в этом регионе свои геополитические интересы.

Меры по расформированию отрядов «активной разведки» предпринимались Коминтерном и в Болгарии, но с большим опозданием. 16 апреля 1925 года в Софийском соборе Св. Воскресения, во время отпевания убитого генерала Георгиева, боевики из числа болгарских коммунистов произвели мощный взрыв. Целью теракта были члены болгарского правительства во главе с Александром Цанковым, присутствовавшие на отпевании. По замыслу организаторов теракта (Военный центр БКП при содействии советников ИНО ОГПУ, РУ РККА и Коминтерна) после ликвидации правительства в Болгарии должны были начаться вооруженные выступления рабочих и крестьян. Эти выступления компартии надлежало перевести в вооруженное восстание.

Однако все произошло с точностью до наоборот: погибло около 150 человек, но объекты покушения не пострадали. Болгарские рабочие и крестьяне (в большинстве своем православные!) не только не поддержали боевиков, но и отреагировали на теракт крайне негативно. Правительство приняло меры мгновенно – сразу после взрыва в Болгарии было введено военное положение. Полиция и спецслужбы начали облавы и аресты всех лиц, заподозренных в коммунистической деятельности, по заранее составленным спискам. Непосредственные участники покушения были казнены, большинство из тех, у кого находили оружие и взрывчатку, также получили смертный приговор, сочувствующие компартии подверглись аресту. Вооруженное восстание было подавлено, не успев начаться. Частично восстановить свои силы БКП сумела только к концу 1930-х годов.

Еще одним негативным последствием взрыва в соборе стало решение резидента РУ РККА в Вене (координатор работы на Балканах) В.С. Нестеровича^[109] порвать с советской разведкой. Осведомленный об организаторах и истинных причинах теракта, Нестерович прибыл в Берлин, где предложил французскому консулу в обмен на секретную информацию предоставить ему французский паспорт и беспрепятственный проезд на территорию Французской Республики. Он стал первым сотрудником РУ РККА, оставшимся за границей «из-за политических разногласий с властью», что крайне обеспокоило советское руководство. 6 августа 1925 года по заданию начальника ИНО ОГПУ М. Трилиссера Нестерович был отравлен группой боевиков из состава военного аппарата КПГ в пивной немецкого города Майнц (ему подмешали яд в пиво).

14 августа 1925 года состоялось совещание представителей ОГПУ, РУ РККА, ИККИ и НКИД по вопросу о разведывательной работе в иностранных государствах и о работе с местными компартиями. Член коллегии НКИД С.И. Аралов в записке на имя Г.В. Чичерина докладывал о результатах совещания: «Из обмена мнениями выяснилось, что заинтересованные ведомства в настоящее время заинтересованы в максимальном вытеснении работы из пределов наших миссий. Полпредство пока должно являться лишь пунктом связи для передачи сведений о местной стране и Москвой. Вся работа должна делаться вне наших официальных учреждений. <…>

Также признано вредным и опасным работать с местной компартией или через нее и пользоваться ее аппаратом. В настоящее время (как это было в Праге) работа производилась, и производится все же, и местной партией, но работа каждого отдельного работника, который ведет ее с нашими органами, и особенно по линии Разведупра, производится с согласия ЦК местной партии, и ни один сотрудник не был взят без согласия Чешской партии. Но при обмене мнений выяснилась желательность и эту форму связи… сократить. Признано желательным там, где невозможно обойтись без помощи местной партии, это делать организованным порядком через ЦК и с согласия Коминтерна, т.е. что каждый работник должен быть тщательно проверен не только местной партией, но и Коминтерном (т. Пятницким). Признано желательным, что работники, которых будет давать местная партия, должны выходить из партии и в своей работе поступать в полное подчинение соответствующему органу, с которым они работают. Но чтобы товарищи, которые будут работать с нами и поэтому выйдут из партии, не теряли в будущем возможность вновь войти в партию, – под конспиративным именем список таких товарищей должен вестись в Москве у т. Пятницкого. Тов. Берзин указал, что невозможно обойтись без квартир и адресов местных партийных товарищей. Наше совещание указало, что только в крайних случаях можно пользоваться квартирами и адресами или неответственных работников, или людей, которые симпатизируют, но не состоят членами партии»^[110].

Практическую работу спецслужб СССР и Коминтерна определяли не только внутренние и внешние угрозы, но и нараставшие (в том числе и личные) противоречия в высшем эшелоне военно-политического руководства РКП(б) – ВКП(б). Сын Пятницкого так писал о Сталине, его личной секретной службе и о ее роли в борьбе за влияние Генерального секретаря в Коммунистическом интернационале:

«До 1925 года Сталин серьезно делами Коминтерна не занимался. Но он прекрасно понимал, что для того, чтобы стать наследником Ленина, недостаточно стать руководителем своей партии и страны. Для этого необходимо стать признанным вождем мирового коммунистического движения. Вот почему с весны 1925 года Сталин начал активно участвовать в его работе.

Имеются данные, что после 1925 года он создал в своем Секретариате специальный сектор для контроля над работой Коминтерна, и в частности за деятельностью его Исполкома. Кто входил в его состав, до сих пор остается тайной. Но совершенно ясно, что в особом секторе Секретариата Сталина хранились копии всех документов ИККИ и досье на всех руководителей Коминтерна»^[111].

В.М. Жухрай, бывший старший научный сотрудник Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС, изложил свою версию о секретной службе Сталина:

«В конце 1925 года, в условиях враждебного капиталистического окружения, в условиях ожесточенной классовой борьбы в стране и партии, когда иностранными разведками плелись бесконечные заговоры против Советской власти, Сталин, в целях защиты завоеваний Великой Октябрьской социалистической революции, был вынужден создать личную стратегическую разведку и контрразведку.

В задачу этой личной специальной службы Сталина входило изучение и регулярное освещение деятельности за рубежом наиболее важных и известных в мире политических деятелей (особенно закулисных сил, стоящих за их спиной и в действительности правящих капиталистическим миром), а также руководителей разведок ведущих капиталистических стран. Благодаря отличной конспирации о работе этой сталинской службы как внутри страны, так и за ее пределами ничего не было известно. Службу возглавляли два помощника Сталина, руководившие вместе с ним ее работой. Встречи и работу с ними он тщательно скрывал от своего официального окружения: Сталин много раз говорил, что „разведка лишь тогда работает успешно, если о ней никто ничего не знает“»^[112].