Читать книгу - "Жан Батист де Траверсе министр флота Российского - Мадлен дю Шатне"

К сожалению, большей части не удалось найти применения своим силам и они оказались разбросаны по Европе. Многие вернулись во Францию, некоторые перебрались в северную Италию и в Россию.

А что же четверо братьев Траверсе? Луи Арман вернулся на Антильские острова и умер на Тринидаде. Жюстен решил пойти в священники, но вскоре после приезда во Францию скончался. Огюст отправился в Париж, где его тут же взяли под стражу и он тринадцать месяцев провел в тюрьме. Когда Комитет общественного спасения предложил ему вернуться на морскую службу, он отказался^[112]. В дневнике маркиза де Бомбеля есть упоминание о том, что Жан Батист де Траверсе дожидался конца зимы, чтобы решить окончательно: принимать участие в Рейнской кампании или возвращаться в Россию.

Возникает впечатление, что маркиз де Траверсе, отправляясь в Кобленц, руководствовался долгом чести в отношении Бурбонов. Он чувствовал, что обязан засвидетельствовать таким образом свою верность династии. В середине ноября он приехал в Линдау, где находилась его семья, и здесь узнал о победах армии Конде. В конце марта 1793 г. бургомистр Франкфурта прислал ему длинное письмо, в котором среди прочего значилось:

“Вчера вечером король получил радостное известие о славной виктории, одержанной восемнадцатого числа принцем Кобургским над Дюмурье близ Неервиндена, что между Лувеном и Тирлемоном”^[113].

Но в конце января до Линдау доходит ужасная весть: король Франции умер на эшафоте. 6 февраля была отслужена поминальная служба. Маркиз де Бомбель на ней присутствовал.

“Я выехал в десять утра из Вартега, намереваясь отобедать в Линдау и провести там весь день. Французы, находящиеся в изгнании, решили собраться там, назавтра была назначена заупокойная месса,,. Служба началась в десять часов утра; нас, французов, присутствовало около тридцати. Три священника служили торжественную мессу, а священники-эмигранты — тайные мессы. Нам не дозволили использовать королевский герб, но имя государя звучало во всех молитвах. Каждый раз, когда я слышал это дорогое имя, я с трудом удерживался от слез… С нами был господин де Траверсе, российский контр-адмирал, но француз и кавалер ордена св. Людовика. Я и господин де Верак были в парадных мундирах”^[114].

Маркиз де Бомбель с супругой проживали в 1793 г. в романтическом замке Вартег на берегу Боденского озера. Маркиз де Траверсе часто их навещал, о чем свидетельствует дневник Бомбеля, в котором после рассказа об одной из их встреч содержится запись: “Вчера вечером мы долго беседовали с господином де Траверсе: он ясно мыслит и превосходно говорит…”

И августа 1793 г. в семье Траверсе совершилось прибавление. Родился третий ребенок, девочка, названная Констанс. Через три дня ее крестили в церкви в Линдау. Крестным отцом был маркиз де Верак, в прошлом французский посланник в Швейцарской конфедерации, крестной матерью — мадам Анжелика де Бомбель, ближайшая подруга Елизаветы Французской, сестры Людовика XVI.

Известия, поступающие из Франции, столь тревожны, что о возвращении на родину не приходится и думать. В июне 1794 г. начинается большой террор. Из французского флота, по выражению историка Клода Фаррера, “выдернули позвоночник”. Чтобы заполнить пустоты, образованные эмиграцией и гильотиной, молодые офицеры, знакомые только с капитанским мостиком фрегата, возводятся в ранг командующих эскадрами и флотами.

Конвент не видит разницы между патриотом и моряком, полагая, что достаточно быть горячим патриотом, чтобы стать отличным моряком. У нового поколения командиров нет ни знания, ни опыта, ни — очень часто — способностей; перед лицом британского флота им остается только отступать, несмотря на отличное качество французских кораблей, которые считаются лучшими в мире, если сошли со стапелей до 1789 г. В Прериальском сражении с англичанами (16 марта — 11 июня или 27 флореаля — 23 прериаля II года Республики) французы потеряли семь кораблей и пять тысяч человек^[115]. Контр-адмирал Вилларе де Жуайез постоянно отмечал неопытность капитанов своей эскадры^[116].

Лето 1794 г. прошло для маркиза де Траверсе в тяжелых раздумьях о судьбе французского флота. Ему ясно, что пока не изменится генеральная линия, надежды на перемены к лучшему нет. Он принимает решение не возвращаться во Францию и возобновить службу в российском флоте.