Читать книгу - "Черненко - Виктор Прибытков"

Все эти организационные нормы, естественно, являлись прерогативой хозяев съезда. Для них они были вполне обычными рабочими моментами, можно сказать, достаточно традиционными. У нас же они вызвали определенную настороженность, и казалось, что все они в духе линии ФКП, от политики которой, как считали некоторые руководители и теоретики КПСС, «попахивало ревизионизмом». Но дело было не только в этом. К тому времени у руководства нашего ЦК было особо щепетильное отношение к чисто протокольным вопросам, оно просто благоговело перед порядком проведения всевозможных партийно-государственных процедур и ритуалов.

Правда, справедливости ради заметим, что в последующие дни делегацию КПСС и ее руководителя Черненко постоянно опекал один из старейших деятелей ФКП, член Политбюро Гастон Плиссонье. Они были одного поколения с Черненко, быстро нашли общий язык и темы для неформальных, задушевных разговоров. В то же время Жорж Марше и не пытался выказать хоть какие-то знаки особого внимания к посланцам КПСС, был подчеркнуто официален. Его встречи с Черненко были предельно краткими и носили скорее протокольный характер.

Что греха таить, визиты в такие страны, как Франция, даже на долю первых лиц ЦК КПСС выпадали нечасто. И, конечно, было очень жалко, что предельно ограниченное время той поездки не позволяло ближе и подробнее познакомиться с великой французской культурой, достопримечательностями и знаменитыми музеями страны. Как всякий русский образованный человек, Черненко обладал открытой душой, предрасположенной к восприятию ценностей иной культуры, знал и любил классическую французскую литературу, ее кинематограф.

Но все же в тот раз из жесткой программы удалось вырвать несколько часов на посещение Лувра и Дворца инвалидов, побывать на могиле Наполеона. Разволновало Константина Устиновича посещение улицы Мари Роз и ее главной достопримечательности — музея-квартиры В. И. Ленина, трогательно прошло возложение цветов у Стены коммунаров на кладбище Пер-Лашез. Наш посол во Франции С. В. Червоненко показал Константину Устиновичу ночной Монмартр. Удалось познакомиться с французской кухней, которую Черненко оценил как превосходную. Он был в общем-то человеком, не очень предрасположенным к кулинарным изыскам, заморским блюдам предпочитал капусту квашеную да пельмени сибирские, однако и устрицам французским отдал должное.

И все же в те дни никто ни на минуту не забывал о главном — о содержании работы съезда, его основных тенденциях, проявлявшихся в дискуссиях и документах. На заседаниях съезда Черненко имел возможность непосредственно убедиться не только в наличии «особой» линии французских коммунистов, которая в последние годы как у нас, так и за рубежом толковалась весьма разноречиво, но и в том, что линия эта за годы, предшествующие XXIV съезду ФКП, получила значительное развитие и углубление. Ее существо четко прослеживалось в докладе Жоржа Марше. Начинался этот доклад с известного лозунга, вывешенного в спортивном зале Сен-Дени, рабочего пригорода Парижа, где проходил съезд, — «Построим социализм всех цветов Франции». В отчетном докладе в качестве главной задачи коммунистов выдвигалось строительство «социализма по-французски» — социализма демократического и самоуправляющегося. Жорж Марше подчеркивал в докладе, что коммунисты Франции выступают против «казарменного социализма», что «социализм по-французски» — это создание такой экономики, которая бы учитывала все передовые достижения научно-технического прогресса, производила всё для французов во Франции, сохраняя и оберегая в то же время ее природные богатства.

Концепция «социализма по-французски» ориентировалась на множественность форм общественного присвоения. Считая необходимым продолжать развитие традиционных форм государственной и кооперативной собственности, французские коммунисты предусматривали создание собственности муниципальной, департаментской, региональной. Кроме того, они заявляли о своем понимании той важной роли, которую играют в жизни Франции мелкие и средние частные предприятия.

Рассуждая о том, что подлинный социализм должен быть непременно продуктом творчества широких масс, Марше заметил: «Счастье народа нельзя сделать без него, тем более вопреки ему».

Далее привожу некоторые записи из своего блокнота, которые представляют собой отдельные выдержки из отчетного доклада Марше:

— Долгое время мы верили в существование «всеобщей модели» социализма. Но теперь мы решили этот вопрос четко: социализм не должен быть чужеродной прививкой на дереве нации…

— «Социализм цветов Франции» — это не социализм, приготовленный где-то и перекрашенный в цвета Франции…

— «Социализм по-французски» должен сохранить всё, что завоевано во Франции в области свободы… Французский социализм — это общество прав человека…

— Социализм не может быть предметом импорта…

Это, по существу, была полемика с КПСС, и полемика довольно острая. Все высказанные в Париже положения (я их привел не в полном объеме в качестве наиболее ярких примеров) в то время воспринимались в Москве неоднозначно, в основном негативно.

Черненко такую позицию руководства ФКП воспринимал непросто. Она рушила привычную мировоззренческую позицию, взгляды и убеждения, которые он столько лет старался нести в жизнь, передавать другим. Он не был готов к этому. Мешали груз годами выработанных стереотипов, устойчивая ортодоксальность мышления. Я говорю об этом, чтобы читатель понял, как тщательно и с каким волнением готовился он к выступлению на митинге солидарности в рабочем пригороде Парижа Вильжюиф. Помню, как накануне сложно рождалась и формулировалась мысль, которая в его выступлении казалась простой и понятной. «Мы глубоко убеждены, — заявил на митинге Константин Устинович, — что социализм — разумеется, в тех формах, которые соответствуют условиям и традициям каждого народа, — будет завоевывать всё новые рубежи. Будущее принадлежит тому обществу, которое служит человеку труда!» Такая фраза была предложена Загладиным в последний момент перед выступлением, и Черненко согласился с ней.

Вот так, довольно непросто, набирал Черненко необходимый опыт зарубежной деятельности. И важность приобретенных им в те годы навыков решения внешнеполитических проблем трудно переоценить, поскольку его короткое правление страной пришлось на очень сложный и бурный период международной жизни.

Так уж вышло, что поездка во Францию была последней зарубежной командировкой Черненко. В 1983 году болезнь помешала ему выехать в ГДР для участия в работе конференции, посвященной 150-летию со дня смерти К. Маркса. В ранге Генерального секретаря ЦК КПСС и позднее, когда стал он и Председателем Президиума Верховного Совета СССР, ему так и не удалось побывать ни в одной зарубежной поездке. И тем не менее повторюсь, что предыдущий, пусть и не очень богатый, практический опыт внешнеполитической деятельности помогал найти верный подход к решению многих важных вопросов, в том числе и к проблемам внутренней политики, вырабатывать свой взгляд на многие вещи.

Опыт этот Константину Устиновичу понадобился буквально с первых дней и даже часов вступления его на пост генсека, когда резко изменился весь ритм его жизни. Такого чувства раньше не было — видно было, что он почти физически ощущал, как необыкновенно повысилась ответственность за каждое сказанное или написанное им слово, особенно когда приходилось заниматься международной проблематикой. И все же то, во что пришлось ему вникать в этот период, по своему смыслу было гораздо сложнее и тоньше, чем раньше, потому что лежало главным образом в сфере профессиональной дипломатии. Предыдущие же его зарубежные поездки, как правило, не были связаны с принятием каких-либо ответственных решений. Встречи и беседы, которые до этого проходили с участием Черненко за рубежом, носили в основном общественно-политический характер, а декларирование каких-то принципов, по сути, не влияло на взаимоотношения государств и расстановку сил в мире.