Читать книгу - "Пушкин и императрица. Тайная любовь - Кира Викторова"

То есть оды на восшествие «Аиста» – Николая 14 декабря 1825 г.

Ср. басню Хемницера «Лягушки и Журавль», где под «Журавлем» подразумевался Петр I.

Прочтение исследователями криптограммы как «Услышал о Сибири» не может быть правомерным, так как известие о ссылке декабристов не могло быть поставлено выше известия о казни. Другая версия: «Услышал о смерти Амалии Ризнич», – «негоциантке», умершей в 1825 г. в Италии, морально не могло быть сближено с историческими утратами России.

Все вышеизложенное позволяет отнести план ненаписанного стихотворения «Пролог» 1836 г.: «Я посетил твою могилу, но там тесно. Мертвые отвлекают мое внимание. Теперь иду на поклонение в Ц. С. и Бабол.(ово). Царское Село! …Лицейские игры. Грей, Дельвиг и Кюхельбекер. Поэзия», – к посещению Пушкиным могилы Е. А. в усыпальнице Романовых в Петропавловской крепости, а затем – «иду пешком», на поклонение в Ц. С., подобно тому, как он шел с Дельвигом перед ссылкой 9 мая 1820 г. проститься с «родным пепелищем». Что же касается загадки песни царицы-русалки в последней сцене драмы («…люблю, милые мои Пить воздушные струи…»), – то объяснением ее структуры («…свободно подышать…») – служит донесение князя П. М. Волконского Николаю I о странной болезни Елизаветы Алексеевны в последние годы жизни. «Ее Величество чувствует в груди сильное удушье, и сама изъявила г-ну Штофрегену опасение водяной болезни в груди. Хотя г. Штофреген (домашний врач Е. А. – К. В.) не уверен, что таковая болезнь существует, однако начинает сильно беспокоиться…».

Да, таковой болезни не существует в медицине, но «удушье от водяной в груди» – то есть смерть-удушье от воды, проникшей в легкие, – запечатлены Пушкиным навечно в образах героинь, погибших в «бездне вод»: «Черкешенки» («Кавказский пленник»), «Русалки» – «ЕW» (Ее Величество) и «Параши» в «Медном всаднике». Загадку шифра автобиографического стихотворения 1826 г. «Село Козаково» (подлинная подпись под стихами: «23 november S(еlо) Козаково EW»), повествующего о смерти Елизаветы Алексеевны, раскрывает портрет Екатерины II в козацкой шапке и ее внуков, юного Александра и Константина в козацких кафтанчиках. Ср. характеристику Александра I в поэме Байрона «Бронзовый век» 1823 г.: «…Лицом калмык. Манерами козак». Речь идет о Селе «козаков»– императоров – Царском Селе.

В заключение прочитаем стихотворение «Разлука» (1825–1830 гг.), как оно звучало в автографе: