Читать книгу - "Две осады Мальты - Владислав Корякин"

Сходным образом развивались события и в конвое «Вигорес» из Александрии, который вышел в море 13 июня в сопровождении семи крейсеров и 17 эсминцев, сопровождавшем одиннадцать транспортов из Александрии, что явилось показателем возросшей мощи защитников острова на море. На меридиане Тобрука к нему должны были присоединиться еще транспорты из других портов. Вражеская воздушная разведка обнаружила интенсивные передвижения судов конвоя на этой акватории, и уже 14 июня ударами с воздуха еще два транспорта были потоплены и еще два повреждены. На исходе дня адмирал Вайан получил сведения, что основные силы итальянского флота, базировавшиеся на Таранто, включая новейшие линкоры «Литторио» и «Витторио Венето», направились на пересечку его курса. Понимая, что в условиях продолжительного летнего дня (в отличии от марта) встречи с этими силами не избежать, Вайан запросил у высшего командования «добро» на возвращение. Однако адмирал Харвуд приказал ему продолжать движение к Мальте до 15 июня, спустя пять часов подтвердив это приказание. К тому времени выяснилось, что итальянские корабли находятся всего в 150 милях (практически в пяти часах хода) от британского конвоя, и только тогда Харвуд возложил на Вайана принятие окончательного решения в сложившейся обстановке. Маневрирование огромным соединением из пятидесяти кораблей и транспортов в условиях «бомбовой аллеи», как моряки называли эту акваторию Средиземноморья, при отсутствии должного взаимопонимания между командованием в море и на берегу, разумеется, не могло не сказаться самым отрицательным образом, что привело к потере крейсера «Хермион», потопленного немецкой подлодкой. Еще три эсминца из состава охранения и два транспорта пришлись на долю немецких летчиков. «Потери королевских военно-воздушных сил, – резюмировал Черчилль, – были значительными. – У итальянцев был потоплен тяжелый крейсер (“Тренто”. – В. К.) и поврежден линкор (“Литторио”. – В. К.). Однако подступы к Мальте с востока остались закрытыми, и до ноября ни один караван не пытался пройти этим путем» (Черчилль. Т. 2. С. 443).

По результатам операции «Вигорес» английское руководство сделало целый ряд важных выводов. Во-первых, было отмечено плохое взаимодействие руководства из Александрии и командования в море, что привело в конечном итоге к неудаче всей операции. Во-вторых, выяснилась малая результативность атак британских летчиков по защите конвоя по сравнению с атаками немцев. Англичане явно преувеличивали собственные достижения (попадания бомбой и торпедой в линкор «Литторио» и торпедирование крейсера «Тренто», добитого позднее подводной лодкой «Амбра»). В целом, несмотря на этот ограниченный успех, немецкие воздушные атаки оказались результативнее английских. В-третьих, несмотря на двухлетний военный опыт, англичане обнаружили, что им не удалось создать такой сбалансированный флот в бассейне Средиземного моря, который бы смог обеспечить снабжение и активность Мальты. Все же, можно думать, в подобных выводах сыграли роль и другие причины, например, замена абсолютно не вовремя Кэнигхэма Харвудом, который в условия сложной и напряженной обстановки не смог быстро войти в новую роль в качестве командующего.

Между тем на сухопутном фронте после очередного рывка Роммеля 26 мая на восток события приобрели для англичан самый неблагоприятный, а главное, непредвиденный характер. Британское командование считало, что Роммель собирается нанести главный удар в тыл 8-й армии, что позволяло им при определенных условиях зажать «лису пустыни» в клещи, чему немало способствовали войска Свободной Франции, окопавшиеся в Бир-Хашейме и горевшие желанием искупить недавний позор своей страны. Они защищали свои позиции с отчаянным упорством, и сражение за этот пункт затянулось на неделю. Но 12 июня он пал, и дорога на Тобрук была открыта. Роммель сделал вид, что намерен наступать, как год назад, на Египет, а сам двинул свои подвижные силы именно на Тобрук, что для его гарнизона оказалось полной неожиданностью. Остальное было, как говорится, делом техники, в результате чего командующий крепостью южно-африканский генерал Клоппер сдал ее 21 июня отнюдь не в безнадежной ситуации с гарнизоном в 33 тысячи солдат. А главное – с трофеями, которые надолго решили многие проблемы снабжения у Роммеля, так что спустя месяц он оказался всего в 60 милях от Александрии. Начальник штаба Роммеля отметил: «Трофеи были огромны. Они состояли из предметов снабжения для 30 тысяч человек на три месяца и более десяти тысяч кубических метров бензина. Без этой добычи нельзя было бы в предстоящие месяцы обеспечить достаточными рационами и одеждой наши танковые дивизии».

Для Черчилля, который в эти дни встречался в Соединенных Штатах с президентом Франклином Рузвельтом, падение Тобрука оказалось такой неожиданностью, что в первые минуты по получении этого известия он не мог взять ее в толк. «Это был один из самых тяжелых ударов, который я перенес во время войны. Были неприятны не только военные последствия, но это затронуло и репутацию английской армии… Я не пытался скрыть от президента полученный мной удар. Это был тяжелый момент. Одно дело поражение, другое дело – бесчестье… Не было ни упреков, не было сказано ни одного нелюбезного слова. “Что мы можем сделать, чтобы помочь Вам?” – спросил Рузвельт. Я сразу же ответил: “Дайте нам столько танков “шерман”, сколько вы сможете, и доставьте их на Средний Восток как можно скорее”» (Черчилль. Т. 2. С. 479).

От изнемогающей под гитлеровскими ударами России до африканских пустынь было почти так же далеко, как до берегов Америки, до Сталинграда оставалась еще полгода, Красная армия только что потерпела жестокое поражение под Харьковым, а в Баренцевом море назревал разгром каравана PQ-17 (с которым на дно ушло 430 танков, 210 самолетов и почти 3500 машин). Большинство из моих сверстников тогда не знало, где находится этот самый Тобрук, но что такое попавшие в плен наши отцы и братья, мы уже знали. Как и то, что вместе с союзниками нам предстояло победить или потерпеть поражение, и все вместе это назвалось коалиционной войной… Однако, вернемся в зной африканских пустынь, в которых солдатам приходилось расставаться с жизнью с такой же болью, как и в донских степях…

Однако захват Тобрука настолько вскружил немецкому командующему голову, что он решился на продолжение броска к Суэцкому каналу, не дожидаясь взятия Мальты. Гитлер одобрил этот план, получивший название «Мираж пирамид», который миражом и остался, поскольку в этом оказалась снова виновата Мальта, самолеты и корабли с которой беспощадно отправляли на дно всё, в чем Роммель отчаянно нуждался, и чему снова и снова мешала какая-то Мальта, словно заноза в пятке у противника, готовая превратиться в опасную рану.

Чтобы не позволить противнику справиться с этой занозой, понадобилась операция «Пьедестал», которую Королевский флот провел в середине августа 1942 года. Когда положение с количеством грузов, необходимых для обороны Мальты, достигло опасного минимума, по Черчиллю, потребовалось вмешательство «сверху», потому «что только быстрая и обширная помощь могла спасти эту крепость. Прекращение отправки конвоев в Северную Россию после катастрофы в июле (имеются в виду события, связанные с конвоем PQ-17 в Баренцевом море. – В. К.) сделало возможным военно-морскому министерству воспользоваться флотом метрополии» (Черчилль. Т. 2. С. 528), тем более, что такое решение находилось в рамках концепции коалиционной войны. Чтобы ввести противника в заблуждение, было решено, что конвой из Александрии будет играть лишь вспомогательную, отвлекающую роль, тогда как западный конвой во главе с вице-адмиралом Сифретом будет усилен, как по количеству транспортов, так и охранения.