Читать книгу - "Рапава, Багиров и другие. Антисталинские процессы 1950-х гг. - Николай Смирнов"

Как видим, здесь есть всё: констатация того, что враги проникли во все сферы советского общества, что они ведут опасную для государства преступную деятельность, но органы НКВД не дремлют и добиваются того, что разоблачённые «враги» не только признаются в совершенных ими преступлениях, но и «разоблачают» других преступников. В этом не только весь Багиров, но и все те, кто в то время находился на вершине партократической пирамиды и, не задумываясь, следовал и других вёл по пути, указанному «вождём всех народов».

Определяя роль Багирова в насаждении произвола и беззакония, нельзя не остановиться на том, как он относился к необходимости соблюдать действующие законы. Это Багиров убедительно продемонстрировал в выступлении на Бакинском партийном активе. Он говорил: «Не пора ли нам, товарищи, сейчас посмотреть, кто берёт под защиту, кто чересчур с большой заботливостью проверяет соблюдение советского закона? Не пора ли сейчас этих людей взять под сомнение?».

Пожалуй, этим всё сказано. Зачем соблюдать какой-то закон, если всем ясно, что во все отрасли народного хозяйства, во все звенья партийного аппарата проникли враги народа, с которыми необходимо бороться? Ведь известно, что с победой социализма обостряется классовая борьба. Об этом сказал «вождь народов», а он никогда не ошибается, поэтому его «мудрые указания» необходимо безоговорочно выполнять. И они выполнялись, к несчастью народа нашего.

Таким было мировоззрение и психология многих руководящих деятелей того времени. К сожалению, и в новой России далеко ещё не изжито такое же отношение к необходимости строжайшего соблюдения действующего законодательства.

Любопытно отметить, что фактически руководя всей работой органов НКВД-МВД-МГБ республики, Багиров, как показал Емельянов, письменных указаний об аресте того или иного лица никогда не давал — им делались только устные распоряжения. Малейший намёк на необходимость сделать письменное распоряжение вызывал у Багирова гнев, и этот намёк расценивался как проявление недоверия к нему — представителю ЦК ВКП/б/. Тот же Емельянов в суде заявил: «Фактически Багиров был министром и внутренних дел, и государственной безопасности, а мы с Якубовым (в то время министр внутренних дел АзССР) были простыми исполнителями. Он вникал в нашу работу буквально до мелочей».

Действительно, так и было. Багирову было с кого брать пример.

Как это следует из показаний Емельянова, Багиров внимательно относился к подбору работников в НКВД Азербайджана, направлял туда тех, на кого он мог положиться, будучи уверенным в том, что любые его указания исполнятся беспрекословно. Так, Багиров направил на работу в наркомат внутренних дел судей Верховного Суда республики, которые в прошлом рассматривали дела о контрреволюционных преступлениях. Председатель же Верховного Суда Керимов был назначен заместителем Емельянова и ведал следственной работой. Таким путём Багиров стремился связать сотрудников НКВД и судов воедино, чтобы в дальнейшем не возникало никаких проблем в расследовании и рассмотрении дел в отношении «врагов народа».

В ходе судебного разбирательства было установлено, что если арестованный давал показания, изобличавшие в совершении преступлений лиц, занимавших высокие посты в партии и государстве, то эти показания в протокол сразу не вносились, а докладывались сначала Багирову, и уже от его решения зависело, вносить ли эти показания в официальный протокол допроса. Тем самым ещё раз подтверждается, что всей деятельностью чекистских органов фактически руководил Багиров. Поэтому его утверждение в суде, что он не знал о творившемся в этих органах беззаконии, прозвучало крайне неубедительно.

Как уже отмечалось, Багиров активно расправлялся с теми, кто хотя бы в малейшей степени выражал недовольство его действиями и действиями Берии, либо высказывал критические замечания в их адрес.

В этой связи можно сослаться на судьбу работника АзНКВД Нодева, который плохо отозвался о Берии, как о чекисте. Это не прошло мимо Багирова. Выступая 25 декабря 1936 г. на заседании Бюро ЦК АКП/б/, он сделал следующее заявление: «К вашему сведению, борьбу с контрреволюционной разведкой партия поручила ему [Берии. — Н.С.] ещё в подполье… Кому-кому, а Нодеву, более чем другим, должна быть известна обстановка, в которой большевистская организация Закавказья борется с врагами партии… Не имея оснований, т. Нодев болтает зады тех, которые действительно получили по рукам от партии и советской власти через тов. Берия и руками тов. Берия. И сегодня, вместо того, чтобы вместе со всей большевистской организацией воздать должное тов. Берия за его большевистскую упорную борьбу за последние 5–6 лет в Азербайджане, вы пускаетесь на болтовню. С этим мы никак не можем согласиться. Я думаю, надо будет поставить вопрос перед Наркомвнуделом о снятии Нодева и объявить ему выговор с последним предупреждением».

После заседания Бюро ЦК АКП/б/ Багиров направил Ежову телеграмму следующего содержания: «За недопустимую клеветническую антипартийную болтовню на т.Лаврентия Павловича Берия бюро ЦК АКП/б/ решило объявить выговор зам. нач. АзНКВД Нодеву и постановило просить вас снять его с работы».

Из содержания выступления и телеграмм видно, как заботился Багиров о защите авторитета Берии.

Ну, а что с Нодевым? В 1937 г. он был арестован, необоснованно обвинён в совершении тягчайших преступлений и расстрелян.

Такая же участь постигла и других, посмевших в разное время выступить против Берии и Багирова, либо высказать лишь недовольство их действиями.

В 1921 г. во время чистки партии против Багирова выступил работник АзЧК Шамсов. Берия же, являвшийся заместителем Багирова, защищал своего патрона. В 1921 г. расправиться с Шамсовым не удалось. Это было сделано в 1937 г. По справке, составленной Атакишиевым, Шамсова арестовали. Обвинительное заключение по сфальсифицированному в отношении Шамсова делу утвердил Борщев. Шамсова расстреляли. Борщев же утвердил обвинительное заключение и по делу жены Шамсова.

В том же 1921 г. против Берии во время чистки партии выступил Шахбазов (впоследствии нарком просвещения АзССР). В защиту Берии выступил Багиров. Шахбазов потом тоже был расстрелян.

О том, что Багиров не только держал под постоянным своим контролем деятельность НКВД республики, но и принимал меры к расправе с неугодными ему людьми, свидетельствует такой факт.

Член Центральной Контрольной Комиссии АКП/б/, заведующий кафедрой заочного института при народном комиссариате просвещения Азербайджанской ССР Таги Заде Кудрат Баба оглы возмущался незаконными действиями Багирова, писал жалобы в соответствующие инстанции. Багирову, естественно, об этом стало известно, и 8 апреля 1938 г. Таги Заде арестовали. Багиров писал наркому внутренних дел республики Раеву: «О ходе следствия по данному делу прошу меня информировать, так как я уверен, что этот тип является старым разведчиком». Таким образом, приговор Таги Заде был вынесен. На вопрос, что послужило основанием к аресту Таги Заде, Багиров ответил: «Он очень много писал на меня». Выходит, достаточно было проявить недовольство какими-либо действиями Багирова, чтобы оказаться «старым разведчиком», разумеется, вражеским. А что следовало за этим — известно.