Читать книгу - "Наша союзница - ночь - Анна Старинова"

Недалеко от Андухара, на высокой горе, в тылу республиканцев находился монастырь «Ла Вирхен де ла Кабеса» («Головы Богородицы»). При отступлении фашистов в конце 1936 г. в нем засели мятежники – полицейские с семьями, проводившие дерзкие вылазки. Несколько попыток ликвидировать это осиное гнездо не увенчались успехом. Толстые стены, прочные своды и труднодоступные подходы обеспечивали гарнизону надежную защиту, вследствие чего и артиллерийский обстрел, и бомбежка с воздуха, и попытки взять монастырь штурмом не приносили желаемого результата. Боеприпасы, оружие и продовольствие им сбрасывали фашистские самолеты. Иногда этот груз попадал в расположение республиканских войск.

Во время подготовки к новому штурму монастыря мне пришлось ездить вместе с Рудольфо, а позже и с Кольманом на командный пункт батальона, осаждавшего монастырь-крепость.

В первый раз, когда мы ехали вместе с Рудольфо, Доминго и Састре, нас остановил регулировщик, предупредив, что дальше продолжать путь на машине опасно, так как местность простреливается врагом, и лучше пройти около километра пешком немного ниже дороги.

– Но по ней же ездят! – сказал Рудольфо, показывая на следы недавно прошедших автомашин.

– Кто ездит, а кто оставляет машину и идет пешком. Дня три назад один «фиат» фашисты подбили, и только в темноте удалось его вытащить. Будь в монастыре прожекторы, они и ночью не давали бы проезда, – начал рассказывать словоохотливый регулировщик.

– Поедем на машине! – предложил Доминго.

– Поедем! – согласились Рудольфо и Састре.

– Ну, Пепе, теперь вся надежда на тебя. Разгоняй машину и стрелой через опасный участок, – сказал Доминго.

– Хорошо! – спокойно ответил Пепе.

Быстро набирая скорость, он на своем «форде» въехал на опасный участок дороги. Мятежники молчали. Нас отделяли от стен монастыря около полутора километров открытого пространства. Когда проехали уже больше половины, я с ужасом увидела бурунчики пыли впереди на обочине. Заметил их и Пепе, но продолжал гнать машину, прижимаясь к противоположной обочине.

Когда остался позади опасный участок, Пепе остановился, вытер пот со лба и устало сказал:

– Пронесло!

Комбат, подтянутый пожилой капитан, уже знал о цели приезда Доминго и Рудольфо и встретил нас очень радушно.

– Надоело мне это осиное гнездо! Ничего со своим батальоном сделать не могу. Стоит зараза на горе, и близко не подойдешь, а ночью еще устраивают вылазки, за овцами охотятся, – жаловался комбат.

– За чем? – переспросил Рудольфо.

– Да за овцами, у них с продуктами туго.

– Так, так, – ответил Рудольфо, что-то соображая.

– А поближе подойти и посмотреть это логово? – спросил он.

– Можно, но и передовой наблюдательный пункт удален почти на целый километр.

До него мы добирались минут двадцать, где по траншее, где пригибаясь за грядой камней.

В бинокль монастырь казался совсем близким. В стенах были видны следы попаданий снарядов, заделанные обвалы от авиабомб, амбразуры. На солнце блестели позолоченные кресты.

– Осиное гнездо, а выкурить не можем! Нечем! Подтянуть бы заряд динамита да взорвать, – перевела я слова комбата, когда закончился осмотр монастыря.

– К сожалению, этот вариант очень сложен, – заметил Рудольфо, и Доминго с ним согласился.

– Значит, ваши минеры тоже бессильны? – с горечью и явным разочарованием просил комбат.

– Почему бессильны? Дайте немного подумать, – ответил Рудольфо.

Мы молча возвратились на командный пункт и стали собираться в дорогу.

– Придется подождать до обеда. В монастыре уже ждут вашу машину. У этих гадов тоже есть приличные стрелки, но во время обеда они стрелять не будут, так как заняты трапезой, – заметил комбат.

– До обеда еще далеко, проскочим, да и как не проскочить. Смотрите! Пепе уже перекрасил машину под цвет дороги, – сказал Рудольфо, показывая на «форд». А довольный Пепе все еще продолжал подкрашивать его.

– Замечательно! – восхищался комбат.

– Очень хорошо, – сказал Састре, как будто он тоже участвовал в этом деле.

Мы распрощались, и Пепе повел машину по опасному участку. Казалось, что вот-вот «резанут» из монастыря. Об этом, видимо, думал и Пепе. Он увеличил скорость и, наконец, дал полный газ. Монастырь молчал.

На контрольном пункте нас остановил регулировщик и удивленно сказал:

– Простите! Не узнал! Откуда, думаю, появилась такая машина?

Састре, Пепе и Доминго улыбались. Рудольфо хоть и не понимал, о чем говорил регулировщик, но за компанию тоже улыбался.

Через несколько дней на командный пункт батальона, осаждающего монастырь, собрался выехать Кольман. Он попросил меня поехать с ним. И я согласилась.

В отличие от маленького спокойного Пепе, водитель Кольмана Эмилио обладал юмором и любил пошутить. Он уже не раз проезжал по опасному участку дороги перед монастырем и смеялся, узнав, как Пепе разукрасил свою машину перед выездом с КП.

– Наша и без того разукрашена так, что ее трудно заметить издали. Монастырь большой, а машина маленькая, она кажется дальше, – говорил Эмилио.

На контрольном пункте нас остановили, но регулировщик встретил водителя как старого приятеля:

– Счастливо, Эмилио, доехать!

– Вашими молитвами, – ответил тот.

В отличие от Пепе, Эмилио выехал на опасный участок действительно стрелой. Уже благополучно миновали половину трудного пути, как вдруг впереди по дороге точно пробежали какие-то зверьки, поднимая пыль. Эмилио резко затормозил машину, чуть не съехал в канаву, потом рванул вперед. Больше перед нами на дороге столбиков пыли не было видно.

– Из пулемета обстреляли, – заметил Кольман.

Но Эмилио, уже сбавляя скорость, подъезжал к командному пункту.

– Сеньор полковник! – обратился капитан к Кольману. – Ну сами вы ездите, я понимаю, вам нужно, но зачем вы заставляете рисковать сеньориту?

Я не стала переводить слов комбата и ответила ему сама.

– Ничего страшного нет. Ведь далеко! – повторила я слышанные мною рассуждения Эмилио.

– Да, далеко! Но пули летят еще дальше, – ответил капитан.