Читать книгу - "Легендарные фаворитки. "Ночные королевы" Европы - Сергей Нечаев"

Историк Ги Шоссинан-Ногаре пишет:

«В течение нескольких веков во Франции существовала стойкая традиция, восходившая к эпохе Аньес Сорель: право на сердце короля и на удовольствия с ним имеют только придворные дамы. Людовик XV приблизил к себе мадам де Помпадур, вышедшую из интеллектуальных слоев набиравшего силу нового класса, и тем самым поднял на вершину иерархии новую элиту. Он утвердил новую знать на месте старой, произведя в своей постели настоящую социальную революцию. После такого потрясения общественных устоев, которое придворные восприняли как величайшее оскорбление и признак отказа от обычаев предков, появление графини дю Барри казалось не таким уж болезненным нововведением, или, вернее, поскольку было делом рук придворных, ее утверждение внушало надежду на возвращение утраченных прерогатив. То, что графиню сопровождала слава известной проститутки со всеми атрибутами этой милой профессии, и то, что посредником выступил профессиональный сводник, ханжей не смущало».

Совершенно справедливое наблюдение. Но при этом, добавим, у новой фаворитки тут же появились заклятые враги, и больше всего ее непомерные расходы на фоне общей нищеты в королевстве возмутили простой народ. Дерзкая насмешливость, как известно, у французов в крови, и вот уже на улицах начали распевать сатирические куплеты про мадам дю Барри, и их распространению по приказу герцога де Шуазеля не только не препятствовала, но и способствовала полиция.

Вот пример одного из четверостиший, звучавших в Париже:

Вот, Франция, твое предназначение:

Банальной самке подчиняться,

От Девы[11]некогда найдя спасение,

Теперь по воле шлюхи загибаться.

Вдобавок к этому повсюду вдруг появились многочисленные карикатуры на фаворитку, которую стали называть мадам дю Бариль (по-французски baril — бочонок). Эта злая шутка очень понравилась графу де Лорагэ. Однажды вечером он отправился в заведение мадам Гурдан, выбрал там девушку, разместил ее в своем дворце и стал представлять друзьям под именем «мадам Бочонок».

Герцог де Ришельё незамедлительно написал своей протеже:

«Обожаемая моя графиня, вы будете правы, если срочно отреагируете на наглость графа де Лорагэ. Он только что взял девушку с улицы Сент-Оноре, дал ей дом, меблировал его и заставил называть ее «графиня Бочонок». В этой наглой выходке чувствуется грубый намек. Если это продлится еще несколько дней, то весь Париж будет смеяться. Надо пресечь это в зародыше. Граф де Лорагэ — друг герцога де Шуазеля, таким образом, вы видите, откуда направлен удар».

В ответ мадам дю Барри лишь вдоволь посмеялась. Но очень скоро ей придется плакать.

Придворные дамы какое-то время притворялись, что не замечают мадам дю Барри. Встречая ее в длинных дворцовых коридорах, они принимали презрительно-враждебный вид. Между собой эти очаровательные создания называли фаворитку то Жанной Бекю, то мадемуазель Гурдан, то Бурбонкой, то просто королевской шлюхой. Никто не желал принять ее у себя или куда-то пойти с ней.

Жанне же было абсолютно наплевать на эти колкости. Главным было то, что Людовик XV ужинал у нее каждый вечер. Она развлекалась словно маленькая девочка: покупала себе новую мебель, пела, танцевала до потери сознания, смеялась над шутками короля. Людовику XV все это очень нравилось, и он взирал на нее с восхищением: сколько выдумки, веселья, страсти, озорства! Все это так отличало ее от незабвенной Марии Лещинской (у той, вот ведь незадача, были весьма сдержанные манеры) и демонстративно чопорных дам высшего света.

Через несколько недель король первый не выдержал своеобразного «карантина», в котором держали его любовницу.

— Мне так хотелось бы пригласить кого-нибудь на ужин, но ведь никто не придет, — с сожалением сказала как-то мадам дю Барри.

Людовик XV лишь улыбнулся в ответ.

А на следующий день самые враждебно настроенные к мадам дю Барри придворные получили приглашения, внизу которых была сделана приписка: «Его Величество окажет мне честь своим присутствием». И все вынуждены были прийти, никто просто не посмел проигнорировать такое приглашение.

Тот же прием потом использовался неоднократно, и понемногу самые непокорные дамы стали привыкать посещать салон мадам дю Барри.

Но, несмотря на это, критиковать ее не перестали, напротив…