Читать книгу - "Песнь небесного меча - Бернард Корнуэлл"

Вряд ли Осферт сознавал, что делает. Он обмочился от страха, он был ошеломлен и сбит с толку, а враги пришли в себя и надвигались, чтобы его убить. Осферт нанес удар мечом с такой отчаянной силой, что пробил плащ из медвежьей шкуры, кольчугу, а потом и самого Зигфрида.

Богатырь завопил от боли. Финан был рядом со мной, танцуя, как всегда танцевал в битве; он обманул человека рядом с Зигфридом ложным выпадом, полоснул мечом вбок по лицу этого воина, а потом закричал Осферту, веля ему идти к нам.

Но сын Альфреда застыл от ужаса. Он прожил бы не дольше одного биения сердца, если бы я не стряхнул с руки остатки своего разбитого щита, не потянулся мимо вопящего Зигфрида и не рванул Осферта к себе. Я толкнул юношу назад, во второй ряд, и приготовился встретить следующую атаку — на этот раз без щита.

— Господи, спасибо тебе, Господи, спасибо тебе, — повторял Осферт.

Это звучало жалко.

Зигфрид, скуля, стоял на коленях. Двое воинов оттащили его прочь, и я увидел, что Эрик в ужасе смотрит на раненого брата.

— Приди и умри! — закричал я ему.

Но Эрик ответил на мой гневный вопль печальным взглядом и кивнул, словно признавая, что обычай заставляет меня угрожать, но эти угрозы никоим образом не уменьшают его уважения ко мне.

— Давай! — подначивал я. — Приди и встреться со Вздохом Змея!

— В свое время, господин Утред! — крикнул в ответ Эрик.

Его вежливость словно порицала меня за рык.

Эрик нагнулся над раненым братом. То, что Зигфрид был ранен, заставило врагов заколебаться, прежде чем снова на нас напасть. Они сомневались достаточно долго, чтобы я успел повернуться и увидеть — Стеапа отбил атаку, направленную из города.

— Что происходит на бастионе? — спросил я Осферта.

Тот уставился на меня с предельным ужасом на лице.

— Спасибо тебе, господин Утред, — запинаясь, проговорил он.

Я ударил его левым кулаком в живот.

— Что там происходит?! — закричал я.

Осферт уставился на меня с разинутым ртом, снова что-то пробормотал, запинаясь, потом все же заставил себя говорить внятно:

— Ничего, господин. Язычники не могут подняться по лестницам.

Я повернулся, чтобы встать лицом к врагу.

Пирлиг удерживает вершину бастиона, Стеапа остановил врага у внутренней части ворот, поэтому я должен продержаться здесь.

Я прикоснулся к своему амулету-молоту, провел левой рукой по рукояти Вздоха Змея и поблагодарил богов за то, что все еще жив.

— Дай мне твой щит, — обратился я к Осферту.

Выхватив его из рук юноши, я просунул покрытую синяками руку в кожаные петли и увидел, что враг снова строится в шеренгу.

— Ты видел людей Этельреда? — спросил я Осферта.

— Этельреда? — переспросил он, будто никогда раньше не слышал этого имени.

— Моего кузена! — рявкнул я. — Ты видел его?

— О да, господин, он идет, — Осферт говорил так, словно эта новость была совершенно неважна. Таким тоном он мог сообщить, как вдали идет дождь.

Я рискнул повернуться к нему лицом.

— Он идет?

— Да, господин, — ответил Осферт.

И Этельред действительно шел. И вот он явился-таки.

Теперь наш бой был почти закончен, потому что Этельред не оставил своей затеи захватить город и перевел своих людей через Флеот, чтобы напасть на врага с тыла, и наш противник сбежал на север, к следующим воротам.

Некоторое время мы преследовали бегущих.

Я вытащил Вздох Змея, ведь в открытом бою не было оружия лучше, и догнал-таки датчанина, который был слишком толст, чтобы быстро бежать. Тот повернулся, сделал выпад копьем, которое я отбил одолженным щитом. А потом послал датчанина в зал трупов яростным ударом меча.

Люди Этельреда завывали, пробивая себе путь вверх по склону, и я решил, что они легко могут по ошибке принять моих людей за врагов, поэтому созвал свой отряд, чтобы вернуться к Воротам Лудда. Арка под воротами теперь была пуста, хотя по обе ее стороны валялись окровавленные трупы и разбитые щиты.

Солнце поднялось выше, но из-за завесы облаков все еще казалось грязно-желтым.

Некоторые из людей Зигфрида погибли, так и не войдя в город. Среди них царила такая паника, что некоторых даже забили до смерти заостренными мотыгами. Но большинство сумели добраться до следующих ворот, ведущих в старый город, и тут мы открыли на них охоту.

То была дикая, воющая ночь.

До воинов Зигфрида, не принимавших участия в вылазке за ворота, слишком медленно доходило, что они побеждены. Они оставались на укреплениях, пока не увидели надвигающуюся смерть, и тогда сбежали вниз, на улицы, в переулки, уже забитые мужчинами, женщинами и детьми, спасающимися от нападающих саксов. Беглецы устремились вниз по уступам холма, на котором стоял город, к лодкам, привязанным к пристаням ниже по течению от моста.

Некоторые глупцы пытались спасти свои пожитки, и это было их смертельной ошибкой: отягощенные ношей, они были пойманы на улицах и убиты.

Молоденькая девушка вопила, когда ее затаскивал в дом мерсийский копейщик.

Мертвецы лежали в сточных канавах, их обнюхивали собаки. На некоторых домах виднелись кресты, в знак того, что тут живут христиане, но это не давало никакой защиты, если в доме обнаруживали хорошенькую девушку. Священник, стоя у низкого дверного проема, держал деревянный крест и кричал, что здесь, в его маленькой церкви, нашли убежище христианские женщины, но священника уложили топором, и начались вопли.

Десяток норвежцев поймали во дворце, где они охраняли сокровища, накопленные Зигфридом и Эриком. Эти стражники там и погибли, их кровь текла между маленькими плитками мозаичного пола римского зала.

Больше всего лютовали люди из фирда. Воины регулярных отрядов были дисциплинированны и держались вместе, и именно они выгнали норвежцев из Лундена.

Я оставался на улице рядом с речной стеной; на той самой улице, по которой мы шли, покинув наши полузатопленные суда. А теперь мы гнали по этой улице беглецов — они были подобны овцам, бегущим от волков.

Отец Пирлиг привязал знамя с крестом к датскому копью и размахивал им над нашими головами, чтобы дать понять людям Этельреда, что мы — друзья. Вопли и вой раздавались на улицах выше по склону холма. Я перешагнул через мертвую девочку; ее золотые кудряшки были густо измазаны кровью ее отца, который погиб рядом с ней. Последнее, что тот успел сделать, — это схватить дочку за руку, и его рука все еще покоилась рядом с ее локтем. Я подумал о своей дочери, Стиорре.

— Господин! — закричал Ситрик, показывая куда-то мечом. — Господин!

Он увидел, что большая группа норвежцев, которым, скорее всего, преградили путь, когда те отступали к своим кораблям, укрылась на сломанном мосту. Северный конец моста охранялся римским бастионом, сквозь него вела арка, хотя под ней давно уже не было ворот. Вместо ворот проход к деревянному настилу сломанного моста преграждала «стена щитов». Они стояли точно так же, как я стоял в Воротах Лудда; их фланги защищали высокие каменные стены. Щиты норвежцев заполняли всю арку, и я видел по меньшей мере шесть рядов воинов, стоящих за первым рядом сомкнутых внахлест щитов.