Читать книгу - "Интербеллум 1918–1939 - Александр Чаусов"

А вот вопрос о возвращении пленных стал, как предполагается, причиной истребления всей русской миссии. Некий Мирза-Якуб, выходец из Армении, явился к русскому посланнику с намерением вернуться на Родину. Мужчина оказался казначеем и главным евнухом шахского гарема, то есть человеком, осведомленным о многих дворцовых тайнах. По одной из версий, именно для предотвращения появления у русских такого источника информации и была инициирована атака на посольство.

В конце января 1829 года толпа, подстрекаемая представителями исламского духовенства, которые, вероятно, были подкуплены британскими агентами, ворвалась на территорию миссии. В неравном бою все находившиеся здесь люди были буквально растерзаны. Впоследствии тело Грибоедова удалось опознать лишь по специфической травме пальца.

Шахиншах поспешил уверить официальный Петербург в непричастности властей к беспорядкам, даже предложил «объявить войну Турции», если это доставит русскому императору удовольствие. Также он приложил определенное рвение к поимке виновных. Согласно донесениям из Тегерана, наказание, в том числе смертью, увечьем или изгнанием, понесли представители 1500 местных семейств. В Петербург была направлена дипломатическая миссия во главе с внуком шахиншаха Хозров-Мирзой. В знак примирения Николаю I был преподнесен алмаз «Шах» «необычайной величины», что в ювелирном эквиваленте выражалось весом в 88,7 карата.

С политической же точки зрения, как бы цинично это ни звучало, убийство Грибоедова и истребление российской дипломатической миссии послужило дальнейшему укреплению персидско-российских отношений. Например, когда в мае 1873 года шахиншах Наср ад-Дин, побывав в Петербурге и ознакомившись с военным искусством русских казаков, попросил помощи в организации на территории Персии казачьей бригады по этому образцу, Александр II дал свое согласие.

Кстати, просьба эта была не просто актом вежливости и дипломатии: на тот момент у Персии не было своей регулярной армии. Так или иначе, но вскоре в Персию прибыл полковник Генштаба Алексей Иванович Домантович «с несколькими отобранными им урядниками Кубанского войска – виртуозами в джигитовке, стрельбе и владении холодным оружием. Согласно шахскому указу, 1 июля 1879 г. в Персии была сформирована Персидская казачья Его Величества шаха бригада, командиром которой назначался полковник Домантович. При этом последний оставался на русской службе и регулярно отправлял в Россию отчеты о своей деятельности»^[105]. Казачья бригада постепенно росла: 1884 году в ее составе появилась артиллерийская батарея, позднее – пехота. В 1916 году бригада была расширена до дивизии.

В годы революции дивизия встала на сторону Белого движения и противодействовала десанту большевиков, высадившемуся в Персии в конце 1917 года. С 1918-го дивизия содержалась за счет британской военной миссии, последним ее командующим, сместив российского генерала, стал Реза-хан, будущий шах Ирана, который начал свою военную карьеру как рядовой Персидской казачьей бригады и дослужился до генерала. Сама же дивизия была окончательно расформирована в 1920 году. Однако она сыграла значительную роль во внутренней политике Персии и подавлении восстаний.

Впрочем, в целом российская дипломатия того времени предпочитала говорить с персами с позиции силы. Тогда как Британия действовала несколько тоньше. По сути, Англия на тот исторический период контролировала всю персидскую финансовую систему. Монопольное право на выпуск банкнот тем же шахиншахом Наср ад-Дином было отдано «Имперскому банку Персии», британскому банку, основанному в 1889 году Рейтером, по совместительству основателем информационного агентства Reuters, который, что очевидно, стал проводить политику в интересах британской короны.

Полномочия у «Имперского банка» были самые широкие: он получил право на эмиссию банкнот, монополию на поставку серебра для чеканки монеты, право эксплуатации железных, медных, свинцовых, каменноугольных копей, месторождений нефти, ртути, марганца и асбеста в Персии. Все эти финансовые и промышленные операции стали возможны благодаря усилению британской дипломатической миссии в Персии. В октябре 1887 года посланником в Иран был назначен сэр Генри Друммонд Вольф, опытный дипломат, имевший опыт не только работы по «азиатскому направлению», но и по противостоянию российским интересам.

Вольф был активным сторонником политики премьер-министра Бенджамина Дизраэли, который полагал, что «право британцев выше прав человека» и ходатайствовал за первенство Британии везде, где это только возможно. Он же принимал активное участие в снижении влияния России после заключения Берлинского трактата в том же 1887 году, и его же силами Британия усилила влияние в Восточной Румелии, отошедшей по трактату Болгарии. Этот британский дипломат, по свидетельствам историков, верил в то, что во главе всего стоит экономика, а политика и дипломатия являются только средствами для достижения экономических результатов^[106].

Что касается Ирана, то именно Вольф настоял на том, чтобы шахиншах опубликовал воззвание, гарантировавшее неприкосновенность частной собственности. Что и произошло в 1888 году. Естественно, в первую очередь эта неприкосновенность распространялась на концессии европейских держав. И она была важна, поскольку хоть как-то закрепляла статус концессий, которые, в отличие от китайских, были привязаны не столько к территории, сколько к конкретным коммерческим предприятиям и экономической деятельности оных. Грубо говоря, если в Поднебесной западные коммерсанты жили по принципу «где поселили, там и торгую», то в Персии – «где торгую, там вроде бы и живу».

Помимо этого, Британия активно вступала в концессии, связанные с допуском иностранных судов и организацией судоходства на реке Карун – единственной судоходной артерии, ведущей вглубь страны из Персидского залива. Однако Россия, помимо присутствия в Персии в лице казачества, имела и свои экономические представительства в Иране. Крупнейшим российским предприятием в Персии той поры было «Товарищество Южно-Каспийских рыболовных промыслов Г. С. Лианозова». Промыслы охватывали все иранское побережье Каспия. Основной доход шел от добычи, переработки и реализации «серой» зернистой икры осетровых пород в Центральной России и Западной Европе. «Икорные дома Лианозова и Ко» были открыты в Петербурге, Москве и Париже. В общем, Россия, как всегда, ограничилась добычей ресурсов и реальным производством с военной поддержкой «сателлиту».

Что же касается британской экономической экспансии, то здесь все было несколько интереснее и не обходилось без политических эксцессов с криминальным уклоном. Показательна в данном случае история с персидским послом в Лондоне, Мельком-ханом Наземом ол-Молком, который предложил некоему Бузье де Кэрдоелу монополию на организацию лотерей в Персии. Учитывая тот факт, что речь шла об организации азартной игры в шиитской стране, в общем, понятно было, что либо предприятие обречено на провал, либо это афера. И верными оказались сразу оба варианта.