Читать книгу - "Средневековые замок, город, деревня и их обитатели - Константин Иванов"

В этом же году случилась несчастливая для Франции битва при Пуатье, когда король попал в плен к англичанам, а французская знать обратилась в позорное бегство, несмотря на количественное превосходство над врагом. Дофин, девятнадцатилетний сын короля^[88], в числе первых бежавший с поля сражения, созвал Генеральные штаты. Последние, состоя наполовину из представителей городского сословия, объявили свое собрание высшим государственным учреждением. Когда же дворянство и духовенство отшатнулись от них, городские представители, не смущаясь, продолжили заседать в Париже. Во главе их стал старшина парижских цеховиков Этьен Марсель^[89]. Ближайшим помощником его был ланский епископ Робер Лекок^[90]. Дело не ограничилось на этот раз только проектами и реформами; возмущая письмами население других городов, парижане прибегли к насилию.

Знать была возмущена поступками городских представителей. Один из недовольных умолял принца-правителя на коленях, чтобы он уничтожил бунтовщиков; принц, до того времени колебавшийся, согласился на тесное соединение с дворянством. Последствием этого стала гражданская война. Париж был в руках Марселя. Он укрепил его и сражался против приверженцев принца, как против врагов страны. В это-то самое время, в 1358 году, и поднялись крестьяне.

Восстание началось 21 мая в области Иль-де-Франс и, как страшный пожар, распространилось на всем пространстве между Сеной и Уазой. Крестьянские отряды, вооруженные палками и ножами, захватывали замки и дотла сжигали эти мощные твердыни, истребляя всех их обитателей, без различия пола и возраста. То была дикая расправа, напоминавшая ужасы, производившиеся варварами в периоды грозных вторжений в цивилизованные страны. «Жак-простак», как насмешливо называли дворяне крестьян, превратился в зверя; в нем проснулись дремавшие до той поры первобытные, дикие, бесчеловечные инстинкты.

«Они были так уже многочисленны, — говорит Фруассар, — что, если бы собрались вместе, их было бы сто тысяч человек. И когда у них спрашивали, зачем они делали это, они отвечали, что не знают, но видели, как делают другие, и сами поступали так же». До самого конца это движение отличалось стихийным характером, и на первом, как и на втором и третьем, плане его стояли месть и ненависть.

Несмотря на жестокость «жаков», горожане сочувствовали им. Многие из них становились во главе крестьянских банд, привносили в них порядок, заправляли их действиями. Горожане руководились при этом главным образом своими личными расчетами. Марсель обрадовался восстанию крестьян, увидев в них своих помощников, и, когда они пошли на Мо, где укрылось множество дворянских семейств, отправил им на помощь два отряда своих сторонников. Зверства, производившиеся ими, пробудили мужество в среде дворян: в союз с французскими дворянами вступили дворяне Фландрии, Брабанта, Геннегау и даже английские — отличительное свойство Средневековья, когда сословные интересы стояли выше национальных. Собравшись с силами, дворяне нанесли восставшим близ крепости Мо страшное поражение. Произошло это 9 июня 1358 года, а началось восстание, как уже мы сказали, 21 мая: таким образом, опасный период его продолжался менее трех недель. С этого же момента началось возмездие со стороны дворянства, и продолжалось оно тоже несколько недель.

Когда было подавлено восстание крестьян, положение Марселя сделалось критическим. Тогда он вошел в переговоры с королем Наваррским Карлом Злым^[91], обещая ему сдать Париж и, очень может быть, содействовать провозглашению его французским королем. Но Марселя погубила измена: один из старшин, на которого он особенно рассчитывал, изменил ему и ввел в полуночное время в крепость Сен-Дени, где находился Марсель, приверженцев дофина. Марсель был убит.

Вскоре после этого дофин овладел Парижем, и смуты прекратились, но государство было глубоко потрясено пережитыми бедствиями. Обе революции, и городская, и крестьянская, стоявшие в близкой связи между собою, были подавлены. Положение крестьян еще больше ухудшилось.