Читать книгу - "Второе открытие Америки - Александр фон Гумбольдт"

Природа фонолитов, которые представляют собой литоидные лавы с основной массой из полевого шпата, и природа зеленых сланцев, заключающих амфибол, противоречат такому предположению. В этом случае возможен выбор между двумя решениями занимающей нас проблемы.

При одном решении фонолит Серро-де-Флорес рассматривают как единственный вулканический продукт в данной местности; и тогда пироксеновые миндалекаменные породы приходится объединять с остальными Grünstein в одну и ту же формацию – столь часто встречающуюся в переходных горах Европы, рассматриваемых до настоящего времени в качестве вулканических.

При другом решении проблемы фонолит миндалекаменной породы и Grünstein, которые находятся к югу от ущелья Пьедрас-Асулес, и массы Grünstein и змеевиковых пород, которые слагают склоны гор к северу от этого ущелья, относят к разным группам.

Я считаю, что при современном уровне наших знаний почти одинаковые трудности возникают, если принять любую из этих гипотез; однако я не сомневаюсь, что после того, как будут более тщательно исследованы в других местах настоящие Grünstein (не амфиболиты), залегающие в гнейсах и слюдяных сланцах, после того, как будут хорошо изучены и базальты (с пироксеном), образующие пласты в первозданных породах, и диабазы, и миндалекаменные породы в переходных горах, после того, как вещество горных пород будет подвергнуто своего рода механическому анализу и начнут лучше отличать амфиболы от пироксенов и Grünstein от долеритов, тогда многочисленные явления, кажущиеся теперь изолированными и неясными, сами по себе войдут в стройную систему, подчиненную общим законам.

Фонолиты и другие горные породы Парапары вулканического происхождения особенно интересны потому, что указывают на древние извержения в зоне гранита и что они слагают берег котловины степей, подобно тому, как базальты Харуша слагают берег пустыни Сахары, потому, наконец, что они являются единственными, обнаруженными нами в горах Каракасской Capitania general, нигде больше не содержащих трахитов, или трапповых порфиров, базальтов и вообще вулканических пород.

Южный склон прибрежного хребта довольно крутой; по моим барометрическим измерениям, степи находятся на 1000 футов ниже, чем дно котловины Арагуа. С обширного плоскогорья Вилья-де-Кура мы спустились к берегам реки Тукутунемо, которая прорезала себе в змеевиковой породе продольную долину, идущую в направлении с востока на запад и расположенную почти на том же уровне, как и Ла-Виктория.

Оттуда поперечная долина привела нас через деревни Парапара и Ортис в Llanos. Она тянется в общем с севера на юг и во многих местах суживается. Впадины с совершенно горизонтальным дном соединяются между собой узкими ущельями с крутыми склонами. Некогда это, несомненно, были маленькие озера, которые в результате скопления воды или какой-нибудь более сильной катастрофы прорвали разделявшие их плотины.

Такое явление наблюдается на обоих материках повсюду, где исследуют продольные долины, образующие проходы в Андах, Альпах^[67] или Пиренеях. Возможно, именно вторжение вод в Llanos, вызвавшее необычайные разрывы, придало Моррос-де-Сан-Хуан и Моррос-де-Сан-Себастьян форму развалин.

Площадь вулканических пород вокруг Парапары и Ортиса возвышается всего на 30–40 туазов над Llanos. Следовательно, извержения происходили в самой нижней точке гранитного хребта.

Достигнув Меса-де-Паха, расположенной на 9,5° широты, мы вступили в область Llanos. Солнце стояло почти в зените; температура земли везде, где почва была бесплодной и лишенной растительности, доходила до 48–50°.

На той высоте, на какую мы взобрались верхом на мулах, не ощущалось ни малейшего дуновения ветерка; и все же среди этого видимого покоя беспрестанно поднимались вихри пыли, гонимые небольшими токами воздуха, которые проносятся только над самой поверхностью земли и возникают из-за различия температуры обнаженного песка и участков, покрытых травой.

Эти песчаные ветры усиливают удушливый зной воздуха. Каждая крупинка кварца, более горячая, чем окружающий воздух, излучает тепло по всем направлениям, и измерение температуры атмосферы затрудняется тем, что частицы песка все время ударяются о шарик термометра.

Повсюду вокруг нас равнины как бы поднимались к небу; и эта обширная низкая пустыня представала нашему взору в виде моря, покрытого фукусами или пелагическими водорослями. Вследствие неравномерного распределения водяных паров в атмосфере и различного понижения температуры в лежащих друг над другом слоях воздуха горизонт местами был ясный и четко ограниченный, а местами волнующийся, извилистый и как бы струйчатый.

Земля здесь сливалась с небом. Сквозь сухой туман и слои водяного пара вдали виднелись стволы пальм. Лишенные листвы и зеленых макушек, они казались мачтами кораблей, появившимися на горизонте.

В Llanos, несмотря на кажущееся однообразие их поверхности, встречаются все же два вида неровностей, которые не ускользают от взгляда внимательного путешественника. Неровности первого вида носят название bancos: это настоящие банки, скалистые рифы в котловине степей, трещиноватые пласты песчаника или плотного известняка, возвышающиеся на 4–5 футов над остальной частью равнины.

Банки иногда бывают длиной в 3–4 лье; они совершенно ровные, с горизонтальной поверхностью; их существование вы замечаете лишь тогда, когда видите их края. Неровности второго рода могут быть обнаружены лишь с помощью геодезического или барометрического нивелирования или же по течению рек.

Их называют Mesa^[68]. Это маленькие плато или, скорее, выпуклые возвышения, незаметно для глаза выступающие на несколько туазов. К ним относятся на востоке в провинции Кумана, к северу от Вилья-де-ла-Мерсед [Ла-Мерсед] и Канделарии, Меса-де-Амана, Меса-де-Гуанипа и Меса-де-Хонора, которые тянутся в направлении с юго-запада на северо-восток и, несмотря на небольшую высоту, разделяют бассейны рек, текущих в Ориноко и к северному побережью Терра-Фирмы.

Выпуклость саванны сама служит водоразделом; здесь находятся divortia aquarum^[69] – подобно тому, как в Польше вдалеке от Карпат по самой равнине проходит водораздел между бассейнами Балтийского и Черного морей. Географы, предполагающие существование горных цепей повсюду, где есть водораздел, не преминули изобразить их на картах у истоков Невери, Унаре, Гуарапиче и Пао.

Точно так же монгольские ламы по древнему суеверному обычаю воздвигали обо, или каменные холмики, во всех местах, где реки текут в разные стороны.

Однообразие Llanos, крайняя малочисленность поселений, тяготы путешествия под раскаленным небом и среди облаков пыли, затемняющих воздух, вид горизонта, как бы беспрестанно отступающего перед вами, одинокие стволы пальм, которые все похожи друг на друга и достичь которых вы отчаиваетесь, так как путаете их с другими стволами, мало-помалу показывающимися на видимом горизонте, – все это, вместе взятое, создает преувеличенное представление о размерах степей.