Читать книгу - "Печенеги, торки и половцы - Петр Голубовский"

Мы не останавливаемся на легких набегах половцев на Поросье. Тут повторялось то же, что и в остальной Руси: наезды, погони, набеги самих русских. Все это мы видели, рассказывая и о деле Кунтувдея.

Кроме борьбы оборонительной, русские вели с половцами и борьбу наступательную. Они сами предпринимали походы в глубь степей половецких. Мы видели, что земля Северская раздвинула путем военной колонизации свои пределы далеко на юг в область Дона; что Поросье отстаивало успешно свои границы; что даже Переяславское княжество уцелело, хотя и сильно сузилось в своих пределах.

Таким образом, можно сказать, что Русь в этой почти четырехвековой борьбе со степью вышла победительницей: кочевнические волны разбились о нее. Она на своих плечах вынесла эту борьбу и всей грудью прикрыла Европу. Но, будучи знакомы теперь с ходом этой борьбы, с бедствиями областей Переяславской, Киевской, Северской, с теми усилиями, какие пришлось делать их населению, чтобы удержать свою прадедовскую территорию, мы вправе честь защиты Руси и Европы отдать по справедливости Руси Южной. Только в некоторой степени с ней может в этом отношении соперничать область Рязанская.

^{Половецкая баба из музея г. Евпатории}

Испытывала нападения кочевников и Венгрия, но до нее доходили лишь ослабленные волны этого неистощимого моря среднеазиатских наездников. Немало вытерпела и Византия. Отчаянно приходилось ей защищаться против печенегов и половцев с севера, против турок сельджуков и османов с юга. Разделившись в давние времена, эти тюркские братья как бы стремились подать друг другу руку на территории Византии, снова соединиться после долгой разлуки. Может быть, младшие братья, сельджуки и османы, не сокрушили бы этой дряхлой, покрытой внутри и снаружи неизлечимыми, зловонными болячками империи, если бы ее окончательно не потрясли северные – печенеги и половцы. Византия не просуществовала бы долго и предоставленная самой себе, но тюрки лишь ускорили смерть неизлечимо больного. Византия пала под ударами среднеазиатских братьев. Дорога в Европу с юга была открыта. Оплотом Запада с этой стороны является Венгрия. Но это было уже позже, когда западноевропейские государства окрепли настолько, что могли бы и сами с успехом выдержать борьбу с турками. Путь с востока оберегала Русь. Она-то, вынесши на своих плечах четыре века борьбы с кочевниками, на себя приняла и первые удары татарских полчищ. Это были последние волны, но первые – выдержала Русь Южная. Таково значение вековой оборонительной борьбы южнорусского населения со степью.

Обратите внимание на территорию, которую занимали кочевники, на их быт, и вы придете к заключению, что борьбы наступательной Русь вести не могла, что все походы в глубь степей были совершенно бесполезны. Разбитые кочевники рассыпаются в разные стороны на необъятном пространстве степей, бегут со своими вежами в глубь их, – преследовать их бесполезно, догнать их нет возможности. «Со славой и честию великой» возвращаются русские ополчения из похода, а кочевники в глубине степей собираются с силами, вновь придвигаются в границам Руси, и их летучие отряды снова грабят, жгут, убивают, уводят в плен. Они сторицей вознаграждали себя за потери, понесенные ими при походе князей.

Трудно сказать, как смотрело население Руси на эти смелые предприятия своих князей. Мы знаем лишь мнение летописцев, но это еще не есть голос народа. Они смотрят на эти походы с религиозной точки зрения, как на подвиги, предпринимаемые во славу Бога для сокрушения врагов его, «поганых». «Вложи Бог в сердце русским князьям мысль благу», – говорит летописец по поводу похода 1103 г. Знаменья небесные предшествуют походам; чудеса Божии способствуют победам князей. Перед походом 1103 г. были знаменья в луне и солнце, а поход 1111 г. был возвещен явлением огненного столпа над Печерским монастырем. Двинулись русские, и вот в главной битве «падаху половци перед полком Володимеровым, невидимо бьеми ангелом, яко се видяху мнози человеци, и главы летяху невидимо стинаеми на землю»… Взятые в плен половцы говорили Руси: «како можем битися с вами? а друзии ездяху верху вас в оружьи светле и страшни, иже помогаху вам?» «Токмо се суть ангели, – объясняет летописец, – от Бога послани помогать хрестьяном»^[536]. Как подвиг на пользу христианства рассматривали эти походы и князья с более пылкими, воинственными натурами. «Не дай Бог, – говорит Игорь Святославич, – отказываться от похода на поганых: они нам всем общий враг»^[537]. Молодые дружинники, полные отваги, стремились положить свои головы за христиан православных и подбивали князей на смелые предприятия. Напали половцы в 1093 г. на Поросье, и идет совет у князя с дружиной. Говорят князю старшие, опытные дружинники: «Не покушайся на них ударить, ибо у тебя мало сил!» «У меня 8 сот отроков, которые могут стать против них», – отвечает князь. А эти молодые дружинники усиленно подбивают князя: «Пойди, князь!»^[538]

Но дорого покупалась слава, к которой стремились южные молодые дружинники. Поэтому иначе смотрят на дело старшие бояре, не всегда одобрявшие, как мы видели, смелые движения князей. Князья других областей не всегда участвуют в походах, стараясь отделаться от них. Мы видели, как относились к ним князья Северской земли. «Не можем своей земли пусты оставити»^[539]. Такой факт вовсе не указывает на рознь, на игнорирование интересов всей Руси, а только на сознание бесполезности этих предприятий, которыми не достигалось ничего. Северская земля ведет сама борьбу с кочевниками, двигает колонизацию. Когда Мстислав Владимирович с большими усилиями защищал Переяславль, князья полоцкие не хотели идти к нему на помощь, а напротив, «молвяху Бонякови шелудивому во здоровье»^[540]. Смоляне, призванные в 1183 г. на защиту Руси после поражения Игоря Святославича у Дона, остановились у Треполя, собрали вече и отказались идти дальше. «Мы пошли только до Киева, – говорили они, – и если бы здесь была война, мы дрались бы; зачем нам искать неприятеля где-то в другом месте: мы уже утомились»^[541].

В этих фактах мы не имеем права видеть какой-то розни. Каждая область со своими собственными князьями во главе была совершенно автономна в своих внутренних распорядках. Князья мирились, воевали, не имея права требовать поддержки у соседних областей. Заключались союзы, ряды, но это уже свободное соглашение, а никак не обязанность. Суздальская земля ведет борьбу с болгарами, Новгород с финскими племенами, Рязань – с кочевниками; и ни одна не получает помощи от других областей. У каждой области были свои враги, и каждой из них предоставлялось вести дело самозащиты. Защищать себя – как бы относилось к внутренним распорядкам. Как другие области боролись со своими врагами, так Чернигов, Киев, Переяславль должны были отстаивать себя от своих врагов-кочевников: это были их внутренние распорядки, их личные интересы, а не интересы всей Руси, а потому Смоленск, Полоцк, Новгород имели право относиться к этому так, как они относились.