Читать книгу - "США во Второй мировой войне. Мифы и реальность - Жак Р. Пауэлс"

Немецких солдат держали про запас с целью их возможного использования против Красной армии, но это еще не все. Арестованным немецким офицерам также было поручено написать подробные отчеты об уроках, извлеченных ими из войны на восточном фронте против СССР. Эти отчеты носили такие названия, как «Бои в российских лесах и болотах» или «Война в условиях Крайнего Севера». Информация, почерпнутая из таких аналитических разборов, была особенно ценной для американского военного командования потому, что они рассматривали возможность подготовки новой версии операции «Барбаросса», нападения Гитлера на Советский Союз. Для того, чтобы избежать повторения фиаско первой операции «Барбаросса», американские власти, очевидно, были намерены использовать все возможные преимущества. Они даже бесстыдно использовали нацистских шпионов, таких, как Рейнхард Гелен, и высокопоставленных эсэсовцев, которые были готовы поделиться своим опытом в войне против Советского Союза с американскими спецслужбами и помочь этим спецслужбам установит контакты с немецко-фашистскими агентами в тылу Красной армии. Даже многие известные военные преступники (например, Йозеф Менгеле и Клаус Барбье), таким образом, были взяты под защиту американцев; после допроса они обычно получали фальшивые документы, и их отправляли начать новую жизнь в Южной или Северной Америке272.

Этот американский вывоз всевозможных военных преступников из Центральной и Восточной Европы, не только из Германии, но также из Хорватии, Украины, и других мест, как правило, осуществлялся через Италию и пользовался особенно активной поддержкой в Ватикане, который симпатизировал фашистским державам и до, и во время войны и который после войны хотел спасти нацистов и коллаборационистов, на чьи военные преступления Папа Пий XII дипломатично закрывал глаза. Однако было чрезвычайно сомнительно, что тогдашнее общественное мнение в Соединенных Штатах и отчасти в освободившихся странах Европы стало бы молча терпеть такой антисоветский «крестовый поход», проводимый совместно с немцами. Приходилось считаться, в частности, с историческим прецедентом антибольшевистского вмешательства в Гражданскую войну в России сразу после Первой мировой войны. От этого вмешательства пришлось отказаться из-за полного отсутствия народной поддержки во всех западных странах. Кроме того, начиная с конца 1941 года, правительство, а также американские СМИ убедили людей, что врагом являются не Советы, а нацисты и что бойцы Красной армии сражались плечом к плечу с американцами и их британскими товарищами по оружию за справедливость и свободу. Правда, в Соединенных Штатах скоро будет подан молчаливый сигнал для коллективного промывания мозгов, направленного на новое ознакомление населения с противоположным образом, то есть с преобладавшей до 1941 г. картиной, в которой Советы, а не нацисты функционировали в качестве злодея. Весной 1945 года, однако, союзник СССР все еще пользовался большой симпатией среди людей Америки и среди американских солдат, находившихся в Европе и в других странах273.

Так, опрос Геллопа в марте 1945 года, показал, что не менее 55 процентов американцев хотят, чтобы их страна продолжала оставаться союзником СССР и после войны274. Что касается американских солдат, в том числе в Европе, которых пришлось бы использовать в «крестовом походе» против Советов, практически все они без исключения испытывали симпатию, восхищение и уважение к своим товарищам в Красной армии. Оглядываясь назад на ту эпоху, американский ветеран войны позже повторил это мнение:

«Мы знали, что русские понесли огромные потери на Восточном фронте, что они, действительно, сломали хребет немецкой армии. На нашу долю выпали бы бесконечно более тяжелые жертвы и страдания, если бы не они. Мы хорошо к ним относились. Помню, как я говорил, что если случится, что мы с ними встретимся, то я без колебаний расцелую их. Я не слышал ни одного враждебного к русским высказывания. Думаю, что мы были достаточно реалистичными, чтобы понимать, если нам доведется бороться с ними, мы наверняка не выйдем победителями… В конце войны мы были в Баварии, в армии Паттона. Паттон сказал, что мы должны продолжать идти вперед [до Москвы]. Для меня это была немыслимая идея. Русские бы нас уничтожили… Не думаю, что среди рядовых в нашей армии было желание воевать с русскими. Мы тогда достаточно знали из прессы и кинохроники о Сталинграде»275.

Положительные чувства американских солдат по отношению к Советам слишком ясно отразились в результатах опросов общественного мнения, которым американские политические и военные правящие круги, судя по всему, уделяли большое внимание весной 1945 года. Вашингтон очень остро осознавал настроение населения и армии. Кроме того, в конце войны солдаты, в частности, в Маниле, Гонолулу, Сеуле, Лондоне, Франкфурте, Париже и Реймсе ясно дали бы понять с помощью петиций и демонстраций, другими словами, с помощью оружия коллективных действий, которого власти так боялись, что они не хотят быть использованными для антисоветской или другой военной кампании в Европе, или где-либо еще. А что касается государств, то солидарность рабочих с солдатами, желающими вернуться на родину, отразилась в многочисленных стачках. В таких условиях антисоветский «крестовый поход» совместно с нацистами или с теми, кто займет их место в Берлине, оказался невозможным весной 1945 года, каким бы привлекательным делом это ни казалось некоторым американским и британским деятелям276.

Английским и американским лидерам очень по душе была идея капитуляции Германии только на Западном фронте – предложение, которое немцы выдвигали снова и снова, при условии, что вермахту будет позволено продолжать бороться с Советами на Восточном фронте, быстро продвигавшемся теперь на Запад. Такая сделка была бы явным нарушением межсоюзных договоров, но ее потенциальные преимущества были особенно привлекательны для американцев и англичан. Это означало бы, например, что многие другие воинские части вермахта окажутся в британском или американском, а не в советском плену, и, следовательно, их можно будет использовать в совместном «крестовом походе» Запада и Германии против Красной армии. На такой сценарий надеялся не только Дёниц и многие другие немецкие командиры, но и многочисленные высокопоставленные должностные лица в рядах западных союзников, которые вслух мечтали о броске на Москву плечом к плечу с вермахтом277. В телефонном разговоре с генералом Джозефом Т. Макнарни заместитель Эйзенхауэра, генерал Паттон, как сообщалось, сделал такое аявление:

«Мы будем бороться с ними [Советами] рано или поздно… Почему бы не сделать это сейчас, пока наша армия цела и проклятых русских можно загнать пинком под задницу обратно в Россию за три месяца? Мы легко можем сделать это сами с помощью немецких войск, которые у нас есть, если мы просто вооружим их и возьмем их с собой; они ненавидят этих ублюдков. За десять дней я могу устроить достаточно инцидентов, которые смогут ввести нас в состояние войны с этими сукиными детьми, и дело будет выглядеть так, словно виноваты они. Настолько, что наше нападение на них будет полностью оправдано» 278.

Паттон не был единственным американским лидером с таким видением. Американские историки Рассел Д. Бухайт и Уильям Кристофер Хамел подчеркивают, что многие другие военные и политические лидеры «начали рассматриваь возможность превентивной войны [против СССР] в 1945 году».279 С точки зрения западных союзников, предложения немцев сдаться на Западном фронте были заманчивыми, даже если дело не дойдет до совместного антисоветского «крестового похода». В то время как Советам, возможно, пришлось бы бороться еще много лишних дней для того, чтобы преодолеть окончательные очаги сопротивления вермахта или ваффен-СС, американцы и англичане могли уже начать оправляться от своего участия в военных действиях. Чем слабее Советы выйдут из войны, тем лучше для Вашингтона и Лондона. Даже если Москва останется партнером, слабый партнер предпочителен сильному, так как у слабого партнера легче вырвать уступки в ходе предстоящих переговоров на такие деликатные темы, как модификация национальных границ, польский вопрос, компенсации со стороны Германии и так далее.