Читать книгу - "История КГБ - Александр Север"

канал, который использовался для связи между нью-йоркским диспетчерским центром и машинами ФБР (167, 7760 МГц).

«Слухачи» поста быстро выучили жаргон ФБР. Вот что говорится в имеющемся в досье КГБ отчете: «Посты наблюдения ФБР и группы наружного наблюдения используют для связи простые коды, сленговые выражения и условные фразы, которые легко расшифровываются оператором «РАКЕТЫ». Переговоры между постами наблюдения и группами наружного наблюдения представляют собой короткие диалоги, в которых пост информирует группу о номере машины объекта наблюдения и направлении, в котором он двигается до перекрестка и после него.

Ежедневный радиоперехват сообщений диспетчерского центра ФБР позволяет составить представление об оперативной обстановке и о том, как ФБР проводит операции в городе. Когда резидентура[96]проводит городскую операцию, оператор «РАКЕТЫ» осуществляет мониторинг за работой радиоцентра ФБР, в случае необходимости оперативный работник может получить сигнал опасности до выхода к месту проведения операции[97]прекратить операцию, если он попал под наружное наблюдение. Пост «РАКЕТА» регистрирует всех местных граждан, попавших в поле зрения ФБР, и их фамилии заносятся в файлы системы «КОНТАКТ»[98]».

Каждый пост радиоэлектронной разведки должен был в ноябре передавать в Центр (в 16-е Управление КГБ СССР) годовой отчет, в котором следовало подробно указать следующее: содержание зашифрованных и открытых материалов, перехваченных за год; процент оперативно значимых перехватов; новые выявленные каналы связи, представляющие разведывательный интерес; характеристики «обстановки с точки зрения радиоразведки» в рассматриваемой стране; степень выполнения постом задач, меры по обеспечению безопасности и секретности работы, выводы о проделанной работе и планы на будущий год.

К концу девяностых годов прошлого века планировалось довести число постов радиоэлектронной разведки, расположенных на территории советских загранучреждений до 40–50 и увеличить объем в 5–8 раз. Эти планы так и не были реализованы.

Если мы говорим о мониторинге радиоэфира, то не следует забывать, что посты радиоэлектронной разведки фиксировали и обрабатывали не только «открытые» сообщения, но и зашифрованные. Благодаря криптографам из 8 Управления КГБ, а также сотрудникам первого и второго Управлений КГБ (добыча шифродокументов) большинство используемых иностранными дипломатическими ведомствами шифросистем были «взломаны». Например, в годовом отчете КГБ, адресованном Никите Хрущеву и датированном началом 1961 года, говорится, что в 1960 году 8-е Управление КГБ расшифровало 209 тысяч дипломатических телеграмм, посланных представителями 51 государства. Не менее 133 200 перехваченных телеграмм были переданы в Центральный Комитет (несомненно, главным образом в международный отдел ЦК). К 1967 году КГБ мог раскрыть 152 шифра, использовавшихся 72 странами.

По утверждению агента британской разведки (арестован и осужден на 10 лет за измену Родине в 1987 году) бывшего сотрудника шестнадцатого Управления КГБ Виктора Макарова, с 1980 года по 1986 год, в число европейских государств, дипломатическая переписка которых с той или иной частотой расшифровывалась, входили Дания, Финляндия, франция, Греция, Италия, Швеция, Швейцария и Западная Германия. Ежедневно подборку наиболее интересных сообщений читал Леонид Брежнев и несколько членов Политбюро. Так же с дипломатической перепиской знакомились начальники первого и второго Управлений КГБ.

По оценкам отдельных западных экспертов, Москва частично или полностью могла читать дипломатическую переписку примерно семидесяти стран мира.

КГБ не ограничивалось исключительно только прослушиванием радиоэфира. Так же широко использовались для получения конфиденциальной информации «жучки». Подробности большинства операций, проведенных сотрудниками первого и шестнадцатого Управлений КГБ, до сих пор остаются секретными. Поэтому мы расскажем лишь о двух эпизодах, информация о которых была опубликована на Западе.

В 1969 году вашингтонской резидентуре удалось установить управляемую дистанционно по радио закладку в зале заседаний Комитета по международным отношениям Сената. Устройство функционировало в течение, по меньшей мере, четырех лет. В феврале 1973 года в резидентуру попала информация (которая могла быть неточной) из прессы о том, что была обнаружена закладка, прикрепленная к нижней части стола в помещении этого Комитета Сената. На Лубянке были озадачены этим сообщением, поскольку закладка была прикреплена под сиденьем кресла, а не под столом, и было похоже, что она работает нормально. Ожидая, что закладка будет обнаружена, Служба «А» ПГУ КГБ СССР подготовила легенду о том, что она была установлена агентами французской разведки. Однако, к удивлению чекистов, средства массовой информации утратили интерес к этому делу, и никаких сообщений о жучке в кресле больше не появилось.

В сентябре 1980 года, после двухлетнего периода ее планирования, была проведена операция «Фламинго», в ходе которой сотрудникам вашингтонской резидентуры удалось установить подслушивающее устройство в конференц-зале «System Planning Corporation», частной компании в Арлингтоне, штат Виргиния, которая занималась исследованиями по заказу Пентагона.

Сотрудник резидентуры Виктор Лозенко («Марвин»), который работал по линии научно-технической разведки, заметил, что конференц-зал «System Planning Corporation» используется также для проведения заседаний «Общества оперативных исследований» (Society for Operational Research), членом которого он являлся. За день до отъезда из Вашингтона в связи с окончанием срока командировки он ухитрился установить подслушивающее устройство — в виде стержня длиной 25 см с аккумулятором — под столом в конференц-зале. Сигнал от «закладки» принимался на командном посту в машине с дипломатическими номерами, оборудованной встроенной в лобовое стекло Т-образной антенной. Автомобиль парковали на одной из девяти точек на удалении 300–500 м от офиса «System Planning Corporation». Классическая схема организации утечки конфиденциальной информации, «взятая» из учебного пособия по «промышленному шпионажу».

В течение следующих десяти с половиной месяцев операция «Фламинго» позволила получить, по оценке Центра, «крайне ценные» разведывательные данные о тогдашнем и перспективном развертывании американского ядерного оружия в Европе, об американском химическом оружии, о перспективах ВМС США на выживание в конфликте с применением ядерного оружия и по позиции США на переговорах об ОСВ-2. Например, 27 января 1981 года высокопоставленный сотрудник Пентагона представил секретный доклад на конференции под названием «Современное состояние и тенденции развития ядерных сил США на Центрально-Европейском театре военных действий». Среди рассмотренных на конференции вопросов были такие: мобилизационные возможности США, эффективность лазерных систем наведения, планы по уничтожению 730 тонн химических боеприпасов с истекшим сроком годности, а также объем имеющейся у США разведывательной информации о советском химическом оружии и потребности по сбору такой информации. На других заседаниях в прослушиваемом конференц-зале, на которых также присутствовали высокопоставленные сотрудники Пентагона, обсуждались современное состояние и предполагаемое реформирование вооруженных сил США.