Читать книгу - "Схватка - Михаил Голденков"

— Куда собираться? — нахмурившись взглянул на Собес-ского Кмитич. — В таком виде им осталось только выспаться. А вот завтра с утра и поедем обратно. Все, хлопцы, пьянка окончена! Песняры свободны…

Михал в самом деле все рассказал Дмитрию Вишневецкому. Не мог молчать. Обида на Катажину подтолкнула Михала выдать семейные тайны Собесских. Теперь и он, Михал, как и в свое время князь Острожский, считал Катажину и ее мать мошенниками. Вишневецкий был в шоке… У него есть сын! Оба и ушли в запой с горя. Ведь и для Михала юный Александр, сын Вишневецкого, был далеко не чужим человеком, и такая грубая женитьба его Алеся на родственнице Катажи-ны разбивала Михалу сердце не меньше, чем вся эта новость для Вишневецкого. И если ранее два князя посматривали друг на друга достаточно неприветливо, то теперь они превратились в хороших друзей, товарищей по несчастью. Но Кмитич не хотел, чтобы у его друга все шло к разрыву с женой.

— В такие моменты нужно, наоборот, друг за друга держаться и помогать друг другу. Твоя жена, не скрою, поступила не лучшим образом. Думала, что так будет лучше сыну, но на деле… Хотя, что мне тебе объяснять, женщины думают не мозгами, a чувствами. Ты прости ее. Возвращайся. Помирись. Вам родить робенка еще обязательно надо. Не отчаивайся! Сам знаешь, дело нередко, когда дети малые мрут от болезней…

— Вот ты говоришь, помирись, — горько усмехался Михал, — а я ее сейчас даже видеть не хочу. Почему? Почему я. нщины всегда считают себя умней и поступают при этом глупо и подло?

— Ну, не всегда! — усмехнулся Кмитич.

— Всегда, Самуль! И всегда мы из-за них страдаем. Мы стараемся, а они только говорят. Если и меняться к лучшему, то обоим, а не одному! Я не хочу к ней.

— Ладно, замок большой. Поживешь на другом этаже, — хлопнул по плечу Кмитич друга…

* * *

Разгром Хованского, как и ожидалось, серьезно сказался на ходе переговоров. Царь понимал: теперь, как ни крути, нужно идти на уступки. Хованского он срочно отозвал в Москву, уволил с поста командира новгородского полка атамана Черкасского, передав его беспризорных гусар Долгорукову… Новая встреча двух делегаций состоялась в веске Андросово, что скромно приютилась между Мстис-лавлем и Смоленском, двумя многострадальными литвин-скими городами, что так яростно, но тщетно оборонялись царю летом 1654 года. Но только спустя месяц после начала встречи двух делегаций, комиссары Речи Посполитой смогли наконец-то заставить Москву остановить боевые действия на территории Литвы. Михал больше не возглавлял комиссию. Возможно поэтому, а может и нет, литвины соглашались уступить царю Смоленщину и Северщи-ну, а также отдать Дюнабург за денежную контрибуцию. Но на большие уступки комиссары не шли. Царским послам стало ясно, что до запланированного ими «вечного мира» далеко и что скорее всего придется заключить временное перемирие, ибо даже признавая свои относительные неудачи, а порой и провал всей литовский кампании, царь все же имел большие виды на города и земли Княжества и Руси.

Чтобы переговоры пошли по указке царя, было решено вновь возобновить «ратные подвиги». Для этой показательноустрашающей миссии царь бросил на литвинские бастионы вновь Якова Черкасского. Его армия вместе с войсками Ивана Варатинского и Ивана Прозаровского опять вторглась в Под-непровье. Московитов встретили полки Михала Паца, укрепленные венгерскими и татарскими хоругвиями. Начались бои местного значения, маневры… Пока Пац, пусть и удачно обороняясь, вынужден был медленно отходить под напором явно более многочисленного противника. Ну, а показательный поход на Витебское воеводство, которым на этот раз должен был командовать князь Юрий Долгоруков, откладывался: строптивые новгородцы не слушались Долгорукова, посылали его куда подальше и идти под Витебск, где уже были не раз биты, не желали. Долгоруков был в шоке. Он к такой армии не привык. Царь тут же его уволил, но не имея других подходящих кандидатур, в декабре 1664 года Алексей Михайлович восстановил в должности… Ивана Хованского. Много раз битого, много раз отстраняемого, но… «За одного битого двух небитых дают», — решил московский государь и вновь вызвал Хованского к себе на прием. У Ивана Андреевича поджилки тряслись, когда он стоял перед Алексеем Михайловичем, думая, что грядет суровое наказание за позорный разгром под Витебском.

— Вот что, — говорил царь, строго глядя на стоящего перед ним и склонившегося в поклоне Хованского, — сейчас у нас пусто место в Новгородском полку. Долгоруков не справился с новгородцами. У тебя вроде получалось. Бери полк и вновь иди под Полоцк и Витебск, помоги осажденному Мышкину в Двинске. У тебя опыт управления этим полком хороший есть. Но учти, Тараруй, это твой в самом деле последний шанс. Вновь потеряешь как недавно войско все и хоругви все — не жить тебе в Москве! В Сибирь сошлю в кандалах! С бурятами будешь учиться воевать, как простой ратник. Понял?

— Понял, светлый царь! — кланялся до пола Хованский.

Иной бы испугался такого назначения, взвыл бы да скорее в Сибирь попросился к бурятам, но только не Хованский. Московский князь просто жуть как обрадовался неожиданно свалившейся для него чести вновь идти войной на Литву, на Витебск.

«Ну, пан Кмитич, держитесь! — злорадствовал Хованский, раболепно кланяясь царю. — Это мне сам Бог шанс дарит! Должно, ох, должно получится!»