Читать книгу - "Сборник проза и блоги - Макс Акиньшин"

тона бледнее галстука. Кто ответит, что значит «два тона»? Ерунда, в принципе, но существенная во многих глазах. Дыра на носке, пустячное нарушение целостности предмета вводит окружающих в шок. Ты никого не интересуешь, вот дыра на носке, это да. В этой системе — человек пустяк, а носок повод. В общем, когда скажут, что появляться на людях следует с задницей вымазанной зеленой краской — я сваливаю с этой планеты.* * *

Интересно, какой вид имел Ричард Третий Кардиолеос отоваренный сарацинами? Думаю самый удрученный. Задумчивый такой вид, виноватый, что вполне возможно. Саня тоже был раздавлен горем. Оно гнездилось на его плечах, согнув их и шею. Нет, гуру профита Суходольский был, конечно, прав в чем-то. Спрос был. Но небольшой. Вернее совсем мизерный. Из трех наименований прейскуранта наибольшей популярностью пользовалось мумие. Его купили Санина мама и безумная соседка, вычитавшая в журнале «Здоровье» о невероятных полезных свойствах препарата. В остальном, все было заметно хуже.

— Мне не звонили? — надежда заняла последний рубеж в его глазах.

— Да, звонили, Сань, — я начислил ему вина. — С Горкомунхоза. По машинам там, чего-то… Сказали, четвертый участок ровнять будут через месяц. Что бы туда все валили. Я шесть машин уже вывалил.

— Ааа… — разочарованно протянул он и погас — Знаешь, этим мумием и байбачьим жиром, кто только не занимается.

Жалуясь, он протянул мне газеты, обсыпанные мерзкими объявлениями как клопами. Судя по их количеству, поголовье сурков в стране стремительно сокращалось.

— Не, ну представь, гадство, а? А я кредит взял… в сберкассе.

— Слушай, а эта… Как ее… струя? — я стиснул зубы и не заржал, Санино горе плескалось в ленноновских очках.

— Не хотят брать, — уныло сообщил мне он и принял вид ребенка, чьей-то злой шуткой одаренного пустым фантиком от конфеты. — Не нужно никому. Что это, вообще никто не знает. Я даже объявление дал… двадцать рублей потратил.

На самом деле меня редко посещают по-настоящему блестящие идеи. Мозг мой, в силу ленной меланхолии разведенной вином работает слабо, но в ту секунду я прозрел. Какой- то из нейронов сорвавшись с креплений даванул соседей, и вызвал искры слабых токов или чем там еще человек мыслит.

— Саня, Саня, — укоризненно протянул я. — Ты что делал?

— В смысле?

— Ну, звонил кому, чего?

— Звонил, тут вот карандашом помечено.

Приняв от него весь этот бумажный ворох, я уселся у телефона и набрал первый попавшийся номер, по которому, как сообщала надпись, можно было купить, продать, или обменять всякую чепуху и многострадальные Сашкины мумие с жиром.

— Алло, — судя по тону, тетка на том конце провода занималась вечерним борщом, в трубку отчаянно фонили звуки погремушек и гулинья детей числом около сорока. Временами в этот бедлам скромно вклинивался шипением жарящийся лук. — Торговый дом «Торговый дом».

— Здравствуйте, — строго произнес я, подивившись оригинальному названию конторы, — ГНИИ Натбиофармисследование зам директора Герберзон беспокоит. У вас тут объявление. Вы байбачий жир предлагаете, а струя носухи у вас есть?

— Ээ, гм… Струя носухи?. — тетка мялась, помешиваемый ложкой лук укрылся крышкой. — В принципе, наверное, есть. А сколько вам нужно?

— Гх, — тут я сам вступил на зыбкую почву (В чем она измеряется, собака, в струях?) и ляпнул наобум, — Нам бы, литра три.

— Ну, я не знаю, сколько сейчас в наличии… Последняя партия пришла ээ… на прошлой неделе… Но склад уже закрыт… Я могу уточнить у завскладом, — тут у меня сложилось впечатление, что она таращит глаза и делает пассы завскладу, уютно устроившемуся за бутылкой водки и тарелкой котлет. Тот, шевеля губами, шарится в газетных объявлениях. Что он там найдет? Да ничего, Сашкино — выйдет только завтра, — Вы не могли бы оставить телефон, я вам перезвоню?

— Я вас сам наберу, — отрезал я и положил трубку. Позвонив еще по пяти номерам, я удовлетворенно отпал от аппарата, — На сегодня все, Сань. Подождем реакции… Начисляй, что там есть.

Сашка, недоуменно прислушивающийся к моим переговорам, налил мне. Мы выпили и вышли подышать на воздух. Бобик, волокущий составную часть какого-то кадавра (могу поклясться, что на ней болтались часы с массивным металлическим браслетом) приветственно махнул нам хвостом. Осенняя грязь, замешанная колесами машин, посверкивала гнездившимися в колеях лужами. Накрапывал мелкий дождь.

* * *

Ровно в восемь телефон зазвонил. И не переставая, звонил целый день. Стоило положить трубку, аппарат требовательно выдавал сигналы вызова. Спрос был, и какой спрос! Цены скакали почище зимбабвийских, причем речь, всегда шла, почему-то, о твердом объеме в три литра. Деньги все обещали потом. Люди бились за эфемерную струю невероятного зверя носухи, как львы. Алчущие толклись электронами в проводах. Торнадо жадности щелкало триггерами на дряхленькой телефонной станции. После обеда нашу струю стали уже предлагать. Последний звонок принял я, Саня убежал в город посылать кредитные деньги Юрке.

— Кооператив «Свежесть»? Струей носухи торгуете? — осведомился тихий интеллигентный голос, — у меня клиент есть, три литра нужно.

— Торгуем, — бодро заверил его я и закусил мойвиной. — четыре тысячи за литр.

— Она свежая? — обеспокоился голос, и я удивленно посмотрел на изуродованную мною рыбу, — несвежая мне не нужна.

— Свежайшая, — я ободрил его, — только из зверя.

— Таак… — протянул мой собеседник, не зная о чем еще спросить, — Вы телефончик мой запишите на всякий случай. Код города (он шуршал бумажками, диктуя цифры). Трубку возьмет женщина, вы ее попросите позвать Альберта Суходольского из тридцать седьмой квартиры. Записали?

— Записал.

— Ну, тогда ладно. Я вам еще перезвоню.

— Звоните, — милостиво разрешил я и положил трубку.

Заявившийся через пару часов Саня, застал меня беседующим с Бобиком. Я был безобразно пьян и доказывал мирно грызущему чьи-то останки животному, что в прошлой жизни он был кем-то непотребным со всех точек зрения, раз Будда сослал его на свалку.

* * *

Наше счастье продолжалось ровно неделю. Слишком короткий период для его осознания. Ведь мы все мыслим средними категориями, смешивая негативные и светлые минуты существования. Самый популярный ответ на вопрос: «Как дела?» был, остается и будет «Нормально», а вовсе не «Отлично» или «Прекрасно». Такова природа человека и любая приятная мелочь в виде наследства