Читать книгу - "От Версаля до «Барбароссы». Великое противостояние держав. 1920-е – начало 1940-х гг. - Виктор Гаврилов"

На фоне нагнетания напряженности на Дальнем Востоке происходило наращивание группировки японских войск в Маньчжурии (таблица 1).

Таблица 1. Изменение боевого состава Квантунской армии в 1932–1937 годах^[335]

Только за 1932 год количество орудий, танков, бронемашин и самолетов в Квантунской армии увеличилось почти в три раза. Если в 1931 году Квантунская армия насчитывала около 65 тыс. человек, то к концу 1933 года – уже 114 тыс. человек. Кроме того, была создана стотысячная армия Маньчжоу-го. Состав Сунгарийской флотилии увеличился на 24 корабля^[336].

Активно велась подготовка территории Маньчжурии как театра военных действий. Развернулось усиленное дорожное строительство в приграничных с Советским Союзом районах.

Из Японии по линии разведки приходили тревожные сведения о сильном росте военных настроений против СССР среди младшего и среднего офицерского состава японской армии^[337].

Генштаб японской императорской армии еще в 1923 году разработал конкретный план вооруженного нападения на СССР. Этот план получил кодовое обозначение «Оцу» и ежегодно затем корректировался, при этом для его реализации выделялись все новые силы^[338].

После захвата японцами Маньчжурии план войны против СССР был вновь уточнен и конкретизирован. Намечались три основные направления нанесения ударов – восточное (приморское), северное (амурское) и западное (хинганское). Восточное направление считалось главным. Здесь наряду с нанесением удара японских войск с запада, предусматривалась также высадка части сил с моря с целью захвата Владивостока, чему придавалось особое значение. Планировалось нанесение сокрушительного поражения советским дивизиям в Приморье уже в начальном периоде войны. По замыслу японцев, это позволяло упредить СССР в переброске с запада дополнительных соединений. На западном направлении в районе озера Байкал предполагалось перерезать Транссибирскую железнодорожную магистраль, чтобы не допустить переброску на восток новых контингентов войск из европейской части СССР. Конечная цель операций против СССР состояла в «разгроме противостоящих сил противника на всех направлениях и оккупации обширной территории Советского Союза к востоку от озера Байкал»^[339].

Сосредоточение основных усилий в первых вариантах плана на первоочередном захвате Приморья обосновывалось необходимостью лишить советский Тихоокеанский флот его основных баз. Японское командование опасалось, что наличие в составе этого флота значительного количества подводных лодок может отрезать Японию от континента, создать угрозу ее коммуникациям. Кроме того, по оценке японского генштаба, нанесение такого удара давало возможность осуществить охват основной группировки советских войск с моря, из северной части Кореи и восточных районов Маньчжурии. Этот стратегический замысел сохранялся вплоть до 1939 года.

Следует сказать, что первоначально японское командование весьма осторожно оценивало перспективы осуществления этой операции. Командующий Квантунской армией генерал Н. Муто в 1933 году высказал перед японским правительством ту точку зрения, что хотя СССР и переживает некоторые внутренние экономические затруднения, но военная мощь Союза не может подвергаться никаким сомнениям и поэтому нужно избегать методов грубого давления на СССР^[340].

Однако в дальнейшем японское командование стало делать ставку исключительно на военную силу в связи с возросшими надеждами не ухудшение международного положения Советского Союза. В особенности японские военные возлагали надежды на поддержку Англии и на использование антисоветских настроений, усилившихся в Германии после прихода Гитлера к власти. Руководство Японии и командование Квантунской армии не сомневались в успехе. Уверенность в скором завершении операции в Маньчжурии опьяняла японские милитаристские круги, настраивала их на оптимистический лад. Они перестали трезво оценивать реальное соотношение сил на Дальнем Востоке. Поэтому все их дальнейшие планы войны с СССР исходили из одного принципа, согласно которому действия японских войск должны иметь исключительно наступательный характер и осуществляться только на советской территории^[341].

Расчет делался на то, что внезапными ударами по аэродромам и базам удастся нейтрализовать советскую авиацию, а быстрыми действиями по внутренним операционным направлениям – достичь быстрого разгрома советских войск по частям^[342].

Правда, наличие в авиации Особой Краснознаменной Дальневосточной армии (ОКДВА) на Дальнем Востоке тяжелых бомбардировщиков все же беспокоило японское командование. Учитывалось, что в случае войны Советский Союз может совершить «разрушительные воздушные рейды» и нанести массированные бомбовые удары своей авиацией как по группировкам японских войск в Маньчжурии и Корее, так и по городам японского архипелага. Советские бомбардировщики могли также серьезно нарушить морские перевозки войск из метрополии и других районов.