Читать книгу - "Войны конца Российской империи - Борис Юлин"

Б. Юлин: Кто-то попал в плен…

Д. Пучков: Про соотношение тех, кого действительно порвало, и тех, кто убежали.

Б. Юлин: Я думаю, что все-таки тех, кого порвало…

Д. Пучков: Десять тысяч не может порвать.

Б. Юлин: Я думаю, даже 1000 не будет. Там какое-то количество попало в плен. Но вот сколько попало в плен и сколько убежало – не известно никому. Это просто убыль личного состава в корпусе. Так вот, это вот подобная занятная…

Д. Пучков: 996. Из 17 тысяч 11 вышли из строя. Осталось шесть. Круто.

Б. Юлин: Вот. Одна из частных операций немецких войск. Собственно говоря, в это время у нас численность армии стала стремительно расти, то есть Временное правительство численность войск наращивало, проводило мобилизацию за мобилизацией, и армия вроде бы стала больше, она перевалила за 7 миллионов человек, дальше к восьми потянулась. Но при огромной численности на фронте все равно по-настоящему боеспособных войск больше 2 миллионов держать не получалось.

Д. Пучков: Потому что ни прокормить, ни вооружить, ни обеспечить боеприпасами. А как же вот эти – в 13-м году невиданный экономический рост, он что, никак с этим не справлялся?

Б. Юлин: Например, в 17-м году, это вот когда мы будем дальше операции рассматривать, там есть такие моменты, то же самое наступление Нивеля. Так вот, у французов считалось очень крутым иметь 200 орудий на километр фронта.

Д. Пучков: Это много, мало?

Б. Юлин: Это много. Собственно говоря, маршал Жоффр говорил как раз таки, что при 200 орудиях на километр фронта о противнике не спрашивают и не докладывают, а сообщают, до какого рубежа дошли наступающие войска. Так вот, у немцев плотности артиллерии были уже поменьше, то есть если в 14–15-м году немцы с артиллерией заруливали союзников, то здесь у них уже стало несколько хуже. Но 100–150 орудий на их километр фронта они получать в своих наступательных операциях умудрялись. У нас, например, в 17-м году, когда было июньское наступление, там было беспрецедентное для русской армии сосредоточение сил на участке прорыва, 30–35 орудий на километр фронта. Это в 2 раза большая плотность артиллерии, чем во время Брусиловского прорыва.

Д. Пучков: То есть это наглядная иллюстрация чудовищного экономического взлета, направленного на победу.

Б. Юлин: Да. И в это время у нас как раз таки половина всего нашего вооружения, снаряжения, боеприпасов шла из-за рубежа. То есть это вместе с поставками из-за рубежа не хватало.

Д. Пучков: Через Тихий океан, да?

Б. Юлин: Ну почему? Через Мурманск. Ну и через Тихий океан тоже, но в основном через Мурманск. Здесь, кстати, есть такой момент занятный. Так вот, так как Россия располагала более приличным количеством хлеба, чем Англия и Франция, то союзники с нас требовали постоянно в обмен на вооружение зерно. Так вот, в 15-м году потребовали 15 миллионов пудов зерна, наше правительство сумело отправить 11 миллионов, 4 миллиона перешло на следующий год. В 16-м году союзники увеличили требование до 30 миллионов пудов.

Д. Пучков: Неплохо.

Б. Юлин: В 17-м году они предъявили требование на доставку уже 50 миллионов пудов.

Д. Пучков: Неплохо.

Б. Юлин: Так вот, при обсуждении возможности выполнения этого требования на заседании Совета министров было указано, просто цитирую: «благоприятное разрешение этого вопроса приобретает ныне совершенно исключительное для нас значение, так как союзные державы изъявили согласие направить в наши северные порты обусловленное число судов с военными грузами первостепенного значения лишь при условии обеспечения обратных рейсов пароходов с хлебными грузами». Вот так.

Д. Пучков: А это что получается, вот, например, призыв, да, и мужиков повымели, ну и, наверное, там как-то на селе производительность упадет, нет?

Б. Юлин: Не повымели у нас особо мужиков. У нас невозможно было провести полную мобилизацию…

Д. Пучков: Минуточку. Я тупой зритель, елы-палы, ты чего?

Б. Юлин: У нас население большое, гораздо больше, чем в Германии или во Франции. А народу под ружьем тоже больше, но далеко не настолько, насколько больше населения.

Д. Пучков: То есть на нас это практически не сказывалось, мобилизация?

Б. Юлин: Сказывалось, но не так сильно. Мы не могли всех мобилизовать, потому что их нечем было вооружать.

Д. Пучков: А наши зарубежные партнеры, у них все плохо было? Почему они так нуждались в продовольствии?

Б. Юлин: Потому что нужно было как-то кормить войска. Плохо было у всех. У нас тоже, в общем-то, было плохо. Например, в 16-м году у нас был 12–16-дневный запас продовольствия в войсках, а в 17-м году он снизился до 6–10-дневного.

Д. Пучков: Ну просто цифры какие-то ужасающие. В начале 15, в конце 50.

Б. Юлин: Ну да. Ну это не тонн, это пудов все-таки.

Д. Пучков: Все равно.

Б. Юлин: Много, да. Так вот, войска в 17-м году перешли у нас… Сначала была норма хлеба 1600 граммов, перешли сначала на 800 граммов, а в конце 17-го года – на 400-граммовую порцию.

Д. Пучков: Дважды пополам, да?

Б. Юлин: Да. То есть в 4 раза сократили. Сообщения шли постоянно по военному ведомству, что вот есть продовольствие, но нет совершенно возможности его доставить, например, из Сибири. Нет паровозов и вагонов, чтобы доставить продовольствие. Собрали, отправить не могут.

Д. Пучков: Ну это к вопросу, как были построены железные дороги при царе и как прекрасно они функционировали.

Б. Юлин: Да не только то, что они даже построены. Дело в том, что количество паровозов, ну как, из-за обеспечения войск на фронте их не хватало. То есть даже дороги-то были, но по ним нужно, чтобы что-то ездило.

Д. Пучков: И экономический взлет 13-го года даже паровозов не дал в достаточном количестве.

Б. Юлин: Разумеется. И, кстати, здесь был интересный момент. Как генерал Алексеев, например, выходил из положения… Когда на фронте нет продовольствия – это действительно катастрофа. То есть если какая-нибудь будет проблема в результате, допустим, немецкой операции наступательной, с поставками продовольствия, то 5–6-дневный запас продовольствия, сгорит моментально. И вот здесь «генерал Алексеев наложил секвестр на 1900 вагонов хлеба, подготовленных для отправки из юго-западного края в Архангельск. Вслед за этим наложил запрет на отправку хлеба наместник Кавказа. Тем не менее к 1 июля 17-го года в Архангельск было доставлено 2 миллиона пудов хлеба из приволжских губерний. За границу удалось отправить только 1 миллион 311 тысяч пудов. Начавшиеся волнения на почве продовольственных затруднений вынудили направить часть заготовленного хлеба для удовлетворения нужд населения».