Читать книгу - "Малюта Скуратов - Дмитрий Володихин"

Христина (по другим источникам, Екатерина) Скуратова-Бельская стала женой князя Дмитрия Ивановича Шуйского. Она получила от отца в приданое обширную вотчину — 660 четвертей у села Семеновское под Переславлем-Залесским. Князья Шуйские по знатности могли тягаться с Глинскими и даже превосходить их. Высокородные Рюриковичи, они считались своего рода «принцами крови» при дворе московских государей. Династический кризис мог вывести Шуйских к трону, как и произошло во времена Смуты. Они обладали весьма значительными земельными владениями, прочно удерживали высокие посты в армии и Боярской думе. Брат Дмитрия Ивановича, Василий, окажется еще более живучим, нежели Б. Ф. Годунов. Он успеет пережить и Бориса Федоровича, и его врага Лжедмитрия I, а после смерти самозванца воцарится на русском престоле. К тому времени Христина, дочь Малюты, еще будет жива…

Наконец, четвертая дочь Малюты, Елена, оказалась супругой князя татарского происхождения Ивана Келмамаева (Келмамаевича)^[187]. В середине 1573 года ближайшие родственники Малюты делают обширные вклады и по Иване Келмамаеве, и по его жене. Следовательно, оба к тому времени мертвы.

Таким образом, худородным девицам в мужья достались три блистательных русских аристократа и татарский князь.

Если «автором» этих матримониальных комбинаций являлся сам Малюта, то замыслы его несли в себе изрядный цинизм. Уничтожая знать, он пытался использовать ее родовые привилегии, не надеясь, что его собственное высокое положение сохранится за детьми.

За Марьей и Христиной Скуратовыми-Бельскими установилась дурная слава. Их недолюбливали, а порой и прямо называли отравительницами. Репутация отца передалась дочерям: от них ждали злодейства. Как только какое-нибудь громкое преступление совершалось в шаге от русского престола, его немедленно примеряли к этим двум женщинам. Бог весть, передались ли им полное равнодушие отца к нравственному закону и его же холодность к чужой жизни. Существует вероятность того, что Малютины дочки непричастны ни к каким тайным убийствам.

Но народ думал иначе.

Псковская летопись содержит яркий фрагмент, превосходно показывающий, как относились современники к дочерям Григория Лукьяновича: «…злаго корени злая отрасль, яко же древняя змия льстивая, подойде княгиня Дмитреева Шуйского Христина Малютина дочь Скуратова, иже быть наперсник и злый советник и убийца при великом цари Иване и гонитель роду християнскому, той же и преосвященнаго митрополита Филиппа затуши… сего злаго плода и лютаго варвара злыя отрасли, новыя Иродияды, иже бе сестра Борисовы жены Годуновы, иже отравою окорми праведного царя Феодора, сия же злая диаволя советница, яко медь на языке ношаше, а в сердце меч скова, и пронзе праведнаго и храбраго мужа, прииде к нему с лестию, ноша чашу меда с отравою. Он же незлобивый не чая в ней злаго совета по сродству, взем чашу и испить ю; в том часе начат сердце его терзати»^[188]. Речь идет о двух смертях, в которых обвиняли Марью и Христину Скуратовых-Бельских. Царь Федор Иванович ушел из жизни в 1598 году, и ходили слухи, будто кончину его поторопили Годуновы, в частности жена Б. Ф. Годунова Марья. Знаменитый полководец князь Михаил Васильевич Скопин-Шуйский умер в 1610 году весьма молодым человеком. Молва приписала его смерть воздействию яда. А совершила отравление, как полагали многие, жена его родственника — князя Д. И. Шуйского…

От русских подобное отношение передалось иностранцам. Не напрасно Исаак Масса, голландский купец и дипломат XVII века, писал о Марье Скуратовой-Бельской: «Эта женщина… имея сердце Семирамиды, постоянно стремилась к возвышению и мечтала со временем стать царицей… постоянно убеждала своего мужа в том, что никто, кроме него, после смерти [царя] Федора [Ивановича] не может вступить на престол, хотя еще живы были другие, а именно [царевич] Димитрий…» И далее: «Во всех предприятиях ему (Борису Годунову. — Д В) помогала жена, и она была более жестока, чем он; я полагаю, он не поступал бы с такой жестокостью и не действовал бы втайне, когда бы не имел такой честолюбивой жены»^[189].

Сын Малюты, Максим Григорьевич по прозвищу Горяин, рано умер и оставил по себе очень мало следов в источниках. Известно, что уже в 1576 году его не было в живых. Богдан Бельский, племянник Малюты, сделал вклад «по брате по своем, по Максиме по Григорьевиче Бельском, по Малютине сыне по Горяине». Успел ли Максим Горяин жениться, не успел ли, ответа источники не дают. Скорее, второе: какие-либо наследники его не известны.

Другие члены семьи главного опричника также получили шанс на возвышение. Царь жаловал их неоскудно.

Надо полагать, Малюта строил великие планы на будущее.

И вот всё рухнуло.