Читать книгу - "Чапаев - Павел Аптекарь"

Чапаев приказал развивать наступление: «Комбригу-74 приказываю перейти в решительное наступление всеми полками бригады и во что бы то ни стало переправиться на тот берег р. Кинель в районе дер. Козловка. Если не удастся переправиться у дер. Козловка, то немедленно 221-й и 222-й стрелковые полки перебросить к дер. Александровка, где и произвести переправу на тот берег р. Кинель, занять Красную и Завьяловку, откуда оказывать содействие в переправе частям 75-й бригады. При переправе пользоваться всеми средствами, а инженерную роту обязать немедленно навести мосты.

Чтобы выбить противника из дер. Ниж. Заглядино и навести на него панику, а также для облегчения переправы разрешаю зажечь деревню. При свете огня противник будет виднее и его легче брать на мушку, наша же сторона будет находиться в темноте, что облегчит возможность переправы на тот берег».

К счастью для жителей деревни, артиллерийского обстрела Нижнего Заглядино не последовало. Возможно, Чапаеву объяснили, что пожар будет освещать не только расположение противника, но и реку, что затруднит переправу. В ночь на 2 мая части чапаевской дивизии начали переправляться на плотах, лодках и вброд через Большой Кинель. Из-за тумана колчаковцы заметили противника с опозданием, когда чапаевские цепи появились перед самыми окопами. Оправившись от неожиданности, белые перешли в контратаку, отдельные бойцы-чапаевцы дрогнули и начали отступать с занятого плацдарма к берегу. В критический момент боя в цепях появились Чапаев и Фурманов. Присутствие командиров воодушевило храбрых и ободрило оробевших. 221-й и 222-й полки заняли села Нижнее и Верхнее Заглядино и глубоко охватили наступавшие на Самару соединения белых. Важнее занятия недавно оставленных под натиском противника населенных пунктов был перехват инициативы боевых действий, который негативно сказался на моральном состоянии колчаковской армии, вызвал надлом в ее рядах. 3 мая Чапаев телеграфировал в штаб 5-й армии: «Прошу вашего ходатайства через командующего Южной группой об изъятии 73-й бригады из подчинения Туркестанской армии, так в дальнейшем работать не представляется никакой возможности — двигаться вперед с двумя бригадами. Туркестанская армия не выполняет своего назначения, которой дадена задача зайти в тыл противника, отрезать путь отступающим частям. Получается совершенно наоборот: 92-я бригада, которую разделяет 73-я бригада, совместно не идет с нашими частями, а тянется в тылу и нисколько не торопится идти на помощь нашим усталым войскам, прошедшим такой трудный переход в трехдневный срок — около ста верст. Части вверенной мне дивизии переправляются через р. Кинель в районе Козловка. Противник подтягивает большие силы, желая сбить наши части с занятых высот, почему требуется необходимая поддержка, ввиду чего прошу 73-ю бригаду».

Успешно сражаясь с белыми, Чапаев не всегда четко выполнял указания высшего командования. Вместо быстрого прорыва на север к Бугуруслану две бригады его дивизии уклонялись к востоку, чтобы соединиться с 73-й бригадой, действовавшей в составе Туркестанской армии. Вечером 3 мая заместитель командующего Южной группой Федор Новицкий отмечал: «Обе бригады товарища Чапаева чрезмерно уклонились к востоку… и вообще как-то расползлись, не обнаруживая стремления как можно скорее выйти севернее железной дороги на участке к востоку от Бугуруслана. Товарищ Фрунзе, не видя никаких оправданий к такому нахождению бригад Чапаева в занятом им ко вчерашнему дню районе, склонен был предполагать стихийное стремление самого Чапаева соединиться во что бы то ни стало с 73-й бригадой своей дивизии, чего он фактически и достиг. Такое предположение разделяется и Туркармией, как выяснилось в сегодняшнем моем разговоре с Распоповым (начальник штаба Туркестанской армии. — П. А.). Во внимание к создавшейся обстановке и желанию Чапаева во что бы то ни стало объединить все части дивизии под своим управлением, чему, вообще говоря, нельзя не сочувствовать, товарищ Фрунзе решил 73-ю бригаду теперь же изъять из Туркармии, вернуть ее в 25-ю дивизию… 25-я дивизия должна резко переменить направление через Бугуруслан на северо-запад и в первую очередь, переправившись через Кинель восточнее Бугуруслана, облегчить форсирование этой реки частям 26-й дивизии».

Войска Южной группы армий перерезали железную дорогу у Заглядина. Поражение левого фланга Западной армии привело к охвату его ударной группировки и моральному надлому в рядах белых. В начале мая на сторону красных у деревни Кузьминовской и станции Сарай-Гир перешел украинский курень имени Тараса Шевченко. 3-й корпус лишился, по разным данным, от полутора до трех тысяч бойцов, одиннадцати пулеметов и двух орудий. Это ухудшило положение 7-й и 12-й дивизий, которые вынуждены были начать поспешный отход на северо-восток. 4 мая 26-я дивизия заняла Бугуруслан.

На следующий день Чапаев и Фурманов организовали митинг в занятом накануне селе Елатомка. Крестьяне и бойцы, как вспоминали Яков Володихин и Николай Хлебников, собрались на центральной площади, чтобы послушать легендарного командира. Начдив и комиссар дивизии хотели объяснить собравшимся важность событий, очевидцами и участниками которых они являются: ведь речь шла о переломе на одном из ключевых театров военный действий Гражданской войны. Первые слова Чапаева потонули в восторженном рокоте приветствий, который быстро затих после энергичных жестов председательствовавшего Фурманова. Как писали очевидцы, начдив клеймил эксплуататоров, пытающихся задушить советскую власть и подавить волю народа в борьбе за свободу. Образные выражения и энергичные жесты делали его речь яркой, запоминающейся и понятной простым бойцам и мирным жителям. После успешного боя начдив похвалил бойцов за смелость, лихость и воинскую смекалку. Добрые слова командира были встречены бурной овацией. Чапаев закончил речь словами: «Трусов терпеть не будем, а храбрых наградим!» После начдива слово взял комиссар, который советовал бойцам и командирам разъяснять населению особенности аграрной и продовольственной политики советской власти, подчеркивать ее отказ от прежней политики изъятия продуктов с помощью вооруженной силы, переход к более планомерной продовольственной разверстке и сотрудничеству со средним крестьянством. «Большевики больше не ставят только на бедноту, Советской власти нужны ровные и спокойные отношения со всей деревней, ее поддержка в борьбе с белогвардейцами, которые несут за собой возвращение старых порядков», — заключил он.

Крестьяне, успевшие натерпеться бесплатных реквизиций, грабежей, порок и другой несправедливости за недолгие недели белой власти, высказали готовность помочь чапаевцам в их борьбе. После выступлений посыпались на первый взгляд бесхитростные, но непростые вопросы крестьян. Самый главный — когда закончится война, высасывающая из деревни работников, лошадей и продукты, несущая смерть и разруху хозяйствам простых тружеников. Крестьянский сын Василий Чапаев ответил: «Война — она никому не в радость. А чтобы мы беляков разбили и чтобы война поскорее закончилась, вы тоже не сидите сложа руки. Помогайте Красной армии, у себя на месте укрепляйте Советскую власть».

После очищения Бугуруслана от белых Михаил Тухачевский приказал 25-й дивизии перенести удар на бугульминское направление, то есть на северо-восток, чтобы отрезать 2-му и 3-му корпусам пути отхода на Урал. В разговоре с Новицким по прямому проводу он передал: «25-й дивизии подробно в приказе, который вам будет передан, я дал направление на Бугульму. Передайте товарищу Фрунзе, что прилагается крайняя энергия для выдвижения флангов, особенно правого, и 25-я дивизия по 2 мая прошла с боями и переправой через две реки свыше 80 верст — это немало». Распоряжение командарма Тухачевского об энергичном преследовании противника чапаевцы выполняли с привычным энтузиазмом и порывом. Противник вынужден был оставить занятый накануне Сергиевск. Тухачевский стремился окружить противника в районе Бугульмы, отрезав ему пути на Уфу и Мензелинск, но разгромить не удалось, и вовсе не из-за партизанства Чапаева или спеси и недальновидности Тухачевского, как утверждают некоторые авторы.