Читать книгу - "1812. Все было не так! - Георгий Суданов"

Иоганн-Фридрих Клар. Пылающая Москва

Генерал А.П. Ермолов с горечью потом писал о тех событиях:

«Душу мою раздирал стон раненых, оставляемых во власти неприятеля».

По свидетельству И.А. Тутолмина, служившего главным смотрителем Воспитательного дома и оставшегося в Москве, пожары начались 2 (14) сентября вечером, через несколько часов после вступления конницы маршала Мюрата в город, а уже на следующий день он написал императрице:

«Был самый жесточайший пожар; весь город был объят пламенем, горели храмы Божии, превращались в пепел великолепные здания и домы; отцы и матери кидались в пламя, чтобы спасти погибающих детей, и делались жертвою их нежности. Жалостные вопли их заглушались только шумом ужаснейшего ветра и обрушением стен. Все было жертвою огня. Мосты и суда на реке были в огне и сгорели до самой воды <…> Пламя разливалось реками повсюду <…> и ночь не различалась светом со днем. В Воспитательном доме воспитанники с вениками и шайками расставлены были по дворам, куда, как дождь, сыпались искры, которые они гасили. Неоднократно загорались в доме рамы оконничные и косяки».

* * *

Наполеон в возмущении кричал, глядя на горящую Москву:

– Какая решимость! Варвары! Какое страшное зрелище!

Безусловно, Москву подожгли не французы. Более того, по приказу Наполеона, когда пожар стал угрожать Кремлю, где расположился император, его солдаты несколько дней подряд боролись с бушевавшим огнем. И, надо признать, маршалу Мортье, назначенному московским генерал-губернатором, и его людям удалось спасти от уничтожения несколько кварталов. В частности, они смогли потушить огонь на Красной площади. Но положение продолжало ухудшаться, и дышать становилось все труднее и труднее от гари и дыма.

В.В. Верещагин. Наполеон с кремлевской стены смотрит на пожар города

И тогда Наполеон воскликнул, обращаясь к генералу Коленкуру:

– Это война на истребление, это ужасная тактика, которая не имеет прецедентов в истории цивилизации… Сжигать собственные города!.. Этим людям внушает демон! Какая свирепая решимость! Какой народ! Какой народ!

В бюллетене Великой армии, подготовленном вечером 4 (16) сентября, Наполеон недвусмысленно возложил вину за пожар Москвы на графа Ростопчина:

«Русский губернатор, Ростопчин, хотел уничтожить этот прекрасный город, когда узнал, что русская армия его покидает. Он вооружил три тысячи злодеев, которых выпустил из тюрем; равным образом он созвал шесть тысяч подчиненных и раздал им оружие из арсенала <…> И полыхнул огонь. Ростопчин, издав приказ, заставил уехать всех купцов и негоциантов. Более четырехсот французов и немцев также подпали под этот приказ; наконец, он предусмотрел вывезти пожарных с насосами: таким образом, полная анархия опустошила этот огромный и прекрасный город, и он был пожран пламенем».

Пожар Москвы

В.В. Верещагин. Расстрел поджигателей в Кремле

А.П. Апсит. Наполеон в сожженной Москве

А 8 (20) сентября Наполеон написал императору Александру:

«Прекрасный и великий город Москва более не существует. Ростопчин ее сжег. Четыреста поджигателей схвачены на месте; все они заявили, что поджигали по приказу этого губернатора и начальника полиции: они расстреляны. Огонь в конце концов был остановлен. Три четверти домов сожжены, четвертая часть осталась. Такое поведение ужасно и бессмысленно».

Будущий генерал Фантен дез Одоар в те дни сделал в своем в дневнике следующую запись:

«Пускай Европа думает, что французы сожгли Москву, может быть, в конце концов история воздаст должное этому акту вандализма. Между тем правда состоит в том, что этот великий город лишен отца, рукою которого он должен был бы быть защищен. Ростопчин, его губернатор, хладнокровно подготовил и принес жертву. Его помощниками была тысяча каторжников, освобожденных ради этого и которым было обещано полное прощение, если эти преступники сожгут Москву».

Он же потом сделал такой вывод:

«Бешеные сами уничтожили свою столицу! В современной истории нет ничего похожего на этот страшный эпизод. Есть ли это священный героизм или дикая глупость, доведенная до совершенной крайности? Я придерживаюсь последнего мнения. Да, это не иначе как варвары, скифы, сарматы – те, кто сжег Москву».

* * *

Пожар все еще бушевал 5 (17) сентября. Но затем, к счастью, погода изменилась, небо покрылось тучами, пошел сильный дождь, и на другой день пожары почти прекратились, хотя в разных местах еще долго потом дымились пожарища.

В современной литературе приводятся следующие данные: до нашествия Наполеона в Москве проживало примерно 270 000 человек, имелось 329 храмов, 464 фабрики и завода, 9151 жилой дом, из которых только 2567 были каменными. В результате пожара, продолжавшегося на протяжении пяти дней, было уничтожено 6496 жилых домов, 122 храма и 8521 торговое помещение.

Таким образом, было обращено в пепел 37 % храмов и более 70 % домов.

По словам участника войны и историка Р.М. Зотова, «Москвы не стало, едва десятая часть уцелела».

Количество погибших измерялось тысячами.

* * *

Историк Е.В. Тарле уверен:

«Ростопчин, конечно, активно содействовал возникновению пожаров в Москве, хотя к концу жизни, проживая в Париже, издал брошюру, в которой отрицал это. В другие моменты своей жизни он гордился своим участием в пожарах, как патриотическим подвигом».

В самом деле, в 1823 году граф Ростопчин издал в Париже на французском языке книжку «Правда о московском пожаре», где отвергались все обвинения в его адрес, связанные с причастностью к поджогу города.

С.Н. Глинка, бывший в курсе всех действий Ростопчина и ночевавший у него в доме накануне вступления французов в Москву, позднее написал:

«В этой правде все неправда. Полагают, что он похитил у себя лучшую славу, отрекшись от славы зажигательства Москвы».

Почему же граф Ростопчин «похитил у себя лучшую славу»? Тому есть несколько причин, и главную из них Е. Гречена видит в том, что «он не захотел противоречить официальному Санкт-Петербургу, решительно объявившему поджигателем Наполеона. Кроме того, ему хотелось спасти себя от ненависти соотечественников, разоренных в результате пожара Москвы».