Читать книгу - "Империя и воля. Догнать самих себя - Виталий Аверьянов"

Историк: Труд историка состоит в накоплении данных. А когда накопление сведений перестает быть фактором № 1, здесь вступают в силу сложнейшие комплексы мышления — интерпретация историком с этого момента зависит уже не от восприятия им интерпретируемых фактов, а от восприятия реальности вообще (т. е. реальности не сугубо исторической). Поэтому волна нео-сталинизма сегодня связана с запросами дня, с попыткой вызвать в народе какие-то задремавшие в нем силы, пробудить подземные токи…

Физик: А Вы, профессор, не разделяете тех взглядов на Сталина, которые были так распространены в перестройку?

Историк: Что Вы имеете в виду?

Философ: Он имеет в виду образ «Сосо Джугашвили» — сухорукого и рябого садиста, патология которого носила ярко выраженный паранойяльный характер. И, трясясь за свою власть, дурковатый деспот изводил миллионы порядочных людей, в том числе тех, которых никогда не видел и никогда бы не увидел…

Физик: Ну зачем Вы так? Я полагаю, что подозрения в болезненности психики Сталина не столь уж необоснованны…

Шейх: Мои близкие тоже были репрессированы… Это не мешает мне сознавать, что Сталин был человеком здравого ума… Достаточно сравнить его с другими правителями — и судить по плодам созидательной организации государства. Обвиняющие Сталина в патологии, должно быть, переносят на него собственные слабости. Они, мягко говоря, сами с собой не в ладу. И пишут о Сталине исходя из чувств какой-то мести — за пострадавших родственников, или за себя лично, или за какие-то дорогие им иллюзии, которые были попраны советской властью. Да, эта власть гнала религию, и не мне, правоверному мусульманину, оправдывать ее… Однако же, нужно различать, где реальность, а где то, что мы выливаем на эту реальность из своего бессознательного… И нужно понимать, что в любом миропорядке есть свои темные и светлые черты и не смешивать одно с другим.

Историк (Физику): Я все-таки отвечу Вам на ваш вопрос… Видите ли, нет оснований полагать, что перестройка расставила все точки над i в отношении 30-х или 40-х годов. Давайте проанализируем, как вообще относились к «кремлевскому горцу» — и мы увидим с десяток непохожих подходов, в каждом из которых есть какая-то правда…

Во-первых, это точка зрения Троцкого, главного врага и конкурента, в которой был обобщен опыт многих других партийных оппозиционеров. Во-вторых, точка зрения Бухарина («правый уклон», в отличие от Троцкого, хотя в критике сталинского «русофильства» правые и левые загадочно сходятся). Далее “полуэкспромтный хрущевский доклад”, по выражению историка Щетинова. С одной стороны, всем понятно, что хрущевские оценки и сам термин “культ личности” был временным, относительным признанием факта репрессий. С другой стороны, обозревая многие — отечественные и западные, перестроечные и демократические — варианты толкования проблемы, трудно не восхититься тем, как органично и даже грациозно было это тогда проделано Хрущевым. Дальше антисталинизм пошел в сознании диссидентствующей интеллигенции, от Гроссмана, впервые осмелившегося сопоставить фашизм с советским коммунизмом, а Гитлера со Сталиным (по сути, в этом дерзновении уже заключалось, как в зародыше, новейшее: «Сталин хуже Гитлера») — до перестроечных «очернителей». Общество «Мемориал» и движения в защиту жертв репрессий были объективно заинтересованы в нагнетании антисталинской истерии. Тогда-то и начали писать про психические болезни вождя, про его нравственную невменяемость и прочее.

Если проследить положительную трактовку Сталина, то достаточно заглянуть в воспоминания представителей партийной и хозяйственной элиты того времени — чтобы убедиться, насколько вменяемым и адекватным был этот человек. С другой стороны, отношение к Сталину иностранных лидеров (Черчилля, Рузвельта, де Голля и Гитлера, между прочим) весьма красноречиво — они видели в нем выдающегося политика, можно даже сказать, великого политика своего времени. Черчилль в 1959 году как бы в ответ Хрущеву выступил в английском парламенте с речью о Сталине, в которой сказал: «Большим счастьем для России было то, что в годы тяжелейших испытаний Россию возглавил гений… Статьи и речи он писал сам и в его произведениях всегда звучала исполинская сила, эта сила была настолько велика в Сталине, что он казался непревзойденным среди руководителей государств всех времен и народов… Его влияние на людей неотразимо. Когда он входил на Ялтинскую конференцию, все мы словно по команде встали и, странное дело, почему-то держали руки по швам. Он обладал глубокой, лишенной всякой паники логической и осмысленной мудростью. Он был непревзойденным мастером находить в трудные минуты пути выхода из самого безвыходного положения. В самые критические моменты, а также в моменты торжества был одинаково сдержан, никогда не поддавался иллюзиям». Гитлер же оценивал Сталина гораздо выше чем русскую нацию в ее среднем. Об этом в своей блистательной статье недавно упомянул и Юрий Крупнов.

Физик: Это как раз один из нынешних нео-сталинистов…

Историк: Можно так сказать, но при этом нужно отдавать себе отчет, что «сталинисты» XXI века весьма своеобразны. Для них характерно ставить проблему не как в советские времена, по-другому. Они рассматривают Сталина как наследие, видят в нем не символ реставрации советского мироустройства, но один из продуктивных мифов, один из созидательных образов прошлого… Вот, например, еще один популярный автор Егор Холмогоров пишет о Сталине: «Его гениальный во многих отношениях ум был заточен под учет мельчайших материальных факторов и под оценку материальной действенности духовного». Материальная действенность духовного… Каково?!

Философ: Мне кажется, первым из таких «неосталинистов» был недавно упокоившийся отец Димитрий Дудко. Он, в юности сам пострадавший в лагерях за критику Сталина, в старости, после крушения СССР, выдвинул мысль о Сталине как о праведнике на троне, который переломил страшную революционную угрозу, свел ее на нет, так сказать… По мысли отца Димитрия, Сталин устроил так, что в «безбожном» государстве, в «безбожное» время люди жили по божьим заповедям…

Физик: Ну это бред какой-то… И это говорил священник… о правителе, при котором повсюду насаждалось стукачество, весь народ пытались превратить в сексотов… Кстати, а сколько священников при нем расстреляли и довели до могилы?

Историк: А Вы слышали, что благодаря Сталину многие храмы не были разрушены, многие священники были спасены от гибели, а во время войны и вовсе возвращены из ссылок?..

Физик: Да, слышал. Сейчас об этом принято говорить… Это напоминает «эффект заложника», который часто «благодарен» доброму дяде-террористу. В 1943 году после «замирения» Сталина с Церковью в храмах поминался на ектенье «Богом дарованный вождь». Но почему же он начал восстанавливать Церковь во время войны, а не раньше?

Шейх: Видите ли, не стоит преувеличивать необъятность власти правителей… Если допустить, что под личиной вождя пролетариата скрывался патриот и почвенник, то надо же понимать и то, что к власти он пришел все-таки как вождь пролетариата, как интернационалист, как наследник Ленина… Сколько времени и сил нужно, чтобы преобразовать эту энергию в нечто по сути противоположное?.. Вы не чувствуете логики власти, если думаете, что оттуда можно все повернуть в одночасье — что подчиненные на любой приказ отдадут честь и все пойдет по-новому…