Читать книгу - "Антисталинская подлость - Гровер Ферр"

Некоторые сведения, указанные в реабилитационной справке, выглядит довольно странно. Судите сами:

— «Бывший секретарь ЦК Компартии Украины Попов Н. Н. показал, что он, Балицкий и Якир пытались использовать Постышева в своих антисоветских целях, но это им сделать не удалось».[269]

Сказанное весьма интересно! Если бы Постышев был невиновен, ему следовало сообщить о попытках его вовлечения в заговор. Однако нет никаких свидетельств, что Постышев повел себя именно так. Неясно в этом случае, как быть с его «невиновностью»?[270]

— Среди участников одного с ним заговора Постышев назвал командарма 1 ранга Иону Якира, командующего Киевским военным округом, который был осужден и казнен вместе с маршалом Тухачевским, но сам Якир «никаких показаний в отношении Постышева не дал».

А допрашивали ли Якира о Постышеве? Если нет, тогда отсутствие упоминаний о нем не имеет особого значения. И почему указание на такую немаловажную подробность не вошло в реабилитационную справку?

— «Косиор С.В. в начале следствия назвал Постышева в числе участников военного заговора на Украине, затем от этих показаний отказался, а впоследствии снова их подтвердил».

Такие утверждения едва ли оправдывают Постышева. Признательные показания не доказывают вину, равно как и последующий отказ от них ее не опровергает.

— «В деле Косиора имеется заявление Антипова Н. К., в котором он утверждает, что между Косиором и Постышевым были весьма ненормальные личные отношения и что Посты][157шев не входил в общий центр контрреволюционных организаций на Украине».

В марте 1937 года Постышева перевели с Украины на должность первого секретаря Куйбышевского обкома ВКП(б). Тот факт, что он был удален из руководства украинским центром заговора, не доказывает его невиновность.

— «На предварительном следствии Постышев показал, что шпионскую связь с японской разведкой он осуществлял через работников восточного отдела Наркоминдел СССР Мельникова Б.Н., Козловского Б. И. Как установлено проверкой, Мельников Б.Н., признавая себя виновным в связях с японской разведкой, никаких показаний о Постышеве не дал, а Козловский Б.И. вообще не арестовывался. Таким образом, „показания“ Постышева о его контрреволюционной деятельности на Украине и связях с японской разведкой не нашли своего подтверждения и, как установлено в настоящее время, они были сфальсифицированы органами НКВД».

Напротив: если Постышев сознался в шпионаже в пользу Японии, назвав своим связником Мельникова, а тот в своих показаниях подтвердил, что он японский агент, то все вместе это, скорее, удостоверяет, а не опровергает вину Постышева — вне зависимости от того, упоминал его Мельников или нет!

В реабилитационной справке указывается: в рапорте, направленном в НКВД, следователь П. И. Церпенто признался, что им и следователем Визелем написан один из протоколов допроса Постышева и что оба они выполняли распоряжение Г. Н. Лулова (предположительно их начальника); в свою очередь Лулов предостерегал Постышева, чтобы тот придерживался содержащихся там показаний. В той же справке сообщается, что Церпенто лично участвовал в фабрикации следственных дел, а среди прочего признался в фальсификации допроса Постышева как соучастник. Но про содержание этого допроса ничего не сообщается, хотя определенно говорится, что речь идет об одном-единственном протоколе.

Заключительная часть «реабилитационной справки» на Постышева гласит: «Прокуратура СССР считает возможным внести протест на приговор Военной коллегии Верховного суда СССР по делу Постышева Павла Петровича на предмет прекращения его дела и посмертной реабилитации.

Прошу Вашего согласия».][158

Сама реабилитационная записка датирована 19 мая 1955 года. Всего через два месяца — 18 июля 1955 года появилась такая записка, посвященная К. В. Уханову, в которой говорилось:

«Произведенной проверкой установлено, что следствие по делу Уханова производили бывшие сотрудники НКВД СССР Пулов и Церпенто, разоблаченные впоследствии как преступники, пробравшиеся на работу в органы государственной безопасности и осужденные к расстрелу за ряд преступлений, в том числе за фальсификацию следственных дел.

Из уголовного дела по обвинению Дулова видно, что он являлся выходцем из социально чуждой среды: брат Дулова Мендель — крупный капиталист, проживающий в Палестине. В СССР Дулов прибыл в порядке обмена из Польши. Во время XIV съезда ВКП(б) Дулов, работая в Ленинграде, выступал против генеральной линии партии. В деле Дулова находится его записка на имя Зиновьева, в которой Дулов выражает одобрение по поводу одного из выступлений Зиновьева.

Из дела по обвинению Церпенто видно, что он в 1934 году являлся участником контрреволюционной троцкистской группы в Саратовском пединституте. В это время Церпенто был завербован как негласный агент — осведомитель органов НКВД. В 1937 году Церпенто был уже переведен на штатную должность в центральный аппарат НКВД СССР.

В показаниях Церпенто и Дулова содержатся многочисленные факты, свидетельствующие о том, что, допрашивая арестованных, они вымогали от них показания на невиновных лиц и в особенности домогались ложных оговоров в отношении руководящих партийных и советских работников. Фальсифицируя уголовные дела, Церпенто и Дулов не останавливались перед вымогательством ложных показаний в отношении отдельных руководителей партии и правительства. Таким путем Церпенто и Дуловым были сфальсифицированы многочисленные следственные дела, в том числе дело по обвинению Постышева, ныне посмертно полностью реабилитированного, и других лиц».[271]

Короче говоря, Дулов обвинялся в поддержке зиновьевцев, а Церпенто — сторонников Троцкого. Какое отношение это имеет к Постышеву, мы увидим чуть ниже. Ну а здесь об][158ратим внимание вот на что: реабилитационная справка недвусмысленно указывает на наличие троцкистско-зиновьевского заговора, тогда как доклад Поспелова, подготовленный всего через несколько месяцев, существование такого заговора категорически отрицает.

Далее в посвященной Уханову записке приводится фрагмент из признательного заявления одного из ближайших ежовских приспешников по НКВД — М. П. Фриновского, а там сообщается, как, поощряя фабрикацию выбитых с помощью пыток показаний, Ежов стремился утаить свою собственную роль одного из главарей антиправительственного правотроцкистского заговора. Заявление часто цитировалось в прежние годы, но полностью было опубликовано лишь в феврале 2006 года.

Сказанное свидетельствует о довольно важных вещах.