Читать книгу - "Кровавая королева - Сьюзен Фрейзер Кинг"

Но когда Макбет собрался уходить, я протянула к нему руку. Всего лишь руку, и он остался. Его гнев и горе, похоже, по силе не уступали моим, и я на несколько часов нашла утешение в его объятиях.

Но когда наступил рассвет, я поняла, что меня охватила непреодолимая жажда мести.

Большой отряд, ощетинившийся пиками, под синим знаменем Морея скакал во весь опор по направлению к Файфу. Никто не пытался нас задержать, а сами мы остановились лишь раз, чтобы сменить лошадей. Скорость нашего передвижения вполне меня устраивала, и я не просила о том, чтобы мы ехали медленнее. Тела моих близких остывали, и я готова была на все, лишь бы оказаться рядом с ними как можно быстрее.

— На пустоши, окропленной его кровью, вырастут красивые цветы, и мы никогда его не забудем, — сказала Мэв в Абернете, когда помогала надевать саван на тело Боде. Дрожащими пальцами я положила ему на веки золотые монеты. Муж не позволил мне войти в комнату, где лежал юный Малькольм, пока не омыли тело и не пришили ему обратно голову. О теле старого Фергюса мы тоже позаботились. Его мать и сестры вымыли его и облачили в саван, и я им помогала, так как он был моим учителем и другом и отдал свою жизнь, защищая моего отца и племянника. Теперь двум старым товарищам предстояло отправиться к сияющим берегам, и юный Малькольм мог чувствовать себя спокойно в их обществе.

Я тайком оплакала все, что было мною утрачено, потом умыла лицо, поправила платье и накидку и невозмутимо спустилась вниз, чтобы предстать перед остальными. В течение всех этих дней я чувствовала, как ожесточается мое сердце, и временами это помогало мне держаться.

Долина была очень слаба и все время плакала, так что Биток и Маири постоянно поили ее настоями трав и крепкими напитками, пока она не обрела способности твердо стоять на ногах и говорить не всхлипывая. Отец Ансельм произнес заупокойную службу, благословил всех, и на этом все закончилось. Его горе было неподдельным; стареющий сакс в течение долгого времени был домашним священником в крепости Боде и имел полное право скорбеть вместе с нами. Я не знала, что станет с Ансельмом, — ведь у него никогда не было собственного прихода. Я понимала, что лучше всего взять его с собой в Элгин, но не могла смириться с этой мыслью, памятуя о его неприязни к кельтам и женщинам, а особенно ко мне лично.

— Пусть остается в Абернете, — сказал мне Макбет. — Ты все равно получишь Файф как единственная наследница Боде. Скажи священнику, чтобы оставался здесь, и он будет счастлив.

На рассвете перед похоронами, когда Ансельм закончил утреннюю службу, я заметила, как он постарел: плечи сгорбились, темные волосы поседели, а когда-то хитрые глаза покраснели. Когда он вышел из зала, я последовала за ним.

— Мой отец всегда чтил тебя, — сказала я.

— Как и я его, — ответил он. — Мы познакомились с ним на поле боя в Кархаме. Я был совсем молодым священником, когда Малькольм напал на наш город. Меня ранили, и шотландцы взяли меня в плен. Твой отец, — произнес он, не сводя с меня глаз, — забрал меня в Файф и выходил, попросив взамен, чтобы я стал его домашним священником. Он хотел лучше познакомиться с миром за пределами Шотландии и ценил саксонское мировоззрение, я же получал паству, которую надо было привести в лоно Господа. Мы не во всем соглашались, но зато учились друг у друга.

— Я об этом не знала. Отец никогда мне не рассказывал.

— Боде никогда не хвалился своими добрыми поступками. Он был благородным человеком как в помыслах, так и в делах своих. Так что старайся подражать его скромности, вместо того чтобы подкармливать свою гордыню и выставлять напоказ независимость. Доверься Господу, и да прибудут с тобой Его благословения.

Отец Ансельм зачастую пытался повлиять на меня с помощью укоров.

— Я знаю, что мой отец был великим человеком. И будучи его дочерью и наследницей, я благодарю тебя за службу нашему роду. Ты всегда сможешь считать Абернет своим домом, пока я буду в нем хозяйкой. А я возвращаюсь в Морей, — добавила я, — под одной крышей нам с тобой не улшться.

— Пожалуй, — ответил он. — Но ты многое унаследовала от Боде. Радуйся этому.

В Файф съехались друзья и родственники Боде из самых отдаленных мест, и все были возмущены совершенными убийствами. Верность ценится кельтами превыше всего, поэтому многие из приехавших в Абернет предлагали мне и Макбету свою помощь и военную поддержку. И в глубине души я радовалась этому, ибо воздух был напоен жаждой отмщения.

Горевавшая Долина постоянно нуждалась в участии, поэтому я, мои служанки и Маири проводили с ней все время. И Лулах был единственным моим утешением — тепло его маленького тельца, его поцелуи и смех отвлекали меня от горя. Мужчины собирались группами, и то и дело до меня доносились требования отомстить. Хотя имя короля Малькольма и не произносилось вслух, но все о нем думали. Я неоднократно замечала многозначительные взгляды, но, если споры разгорались всерьез, и Макбет видел, как меня это все интересует, он тут же выпроваживал меня прочь.

— Расскажи, о чем вы говорили, — упрашивала я его по ночам, когда он залезал в мою старую кровать в Абернете, которую мы делили с ним, несмотря на ее недостаточные размеры. Похоже, он понимал, что я не хочу оставаться в одиночестве. — Я тоже хочу отомстить.

— Оставь, Ру, — непреклонно отвечал он.

Среди приехавших в Абернет был и мой двоюродный брат Дуф Мак Дуф, которого я не видела много лет. Когда-то мы называли его Угольком, теперь же он служил при дворе короля Малькольма. Когда он входил в зал, все умолкали, чтобы он не смог ничего передать королю. Однако он приехал с искренними намерениями почтить память Боде и как-то поинтересовался у меня, не собираюсь ли я остаться в Файфе, будучи наследницей Боде.

— Не знаю, — ответила я. — Мы с мужем еще не говорили об этом.

— Вам бы следовало обсудить свои намерения с королем, — заметил Уголек.

Я пробормотала что-то невразумительное и направилась прочь в поисках Макбета.

— Уголек, — объяснил мне он, — человек Малькольма, он поддерживает Дункана Мак Крайнева и его отца. В прошлом году он женился на дочери Крайнена и получил земли в Атолле.

— И это означает, что мы должны остерегаться его, — ответила я.

— Ты должна стать королевой, — промолвил Макбет. Однажды я уже слышала это от Боде.

В тот вечер бард моего отца старый Луаг произнес речь в честь погибших. Стоя у жаровни, он перечислил все имена нашего рода, начиная от королей пиктов и заканчивая Боде, его сыном и двумя внуками. Лулах завершал этот почетный список. Когда бард дошел до последних имен, слезы хлынули у него из глаз. И я тоже не смогла удержаться — оплакивала их всех, включая своего сына. Теперь я понимала, что Лулаху всегда будет грозить опасность, по крайней мере, до тех пор, пока живы старый король и его сторонники.

В день похорон на рассвете я забрала Лулаха у Мэв, чтобы дать ей отдохнуть, и отправилась укачивать его в зал, так как все равно не могла уснуть.