Читать книгу - "Сияние славы самурайского сословия - Вольфганг Акунов"

Попав в Киото, новые предводители самураев, не искушенные еще в делах управления, сразу же угодили в водоворот интриг Императорского двора. Воины, привыкшие к железной дисциплине и суровой жизни, попав в изобиловавшую соблазнами столицу, погрязли в разврате, роскоши, а главное – безделье. Чтобы сравняться с надменной и кичливой придворной знатью «кугэ», «сёгун» Асикага и влиятельные самураи из его окружения (основавшие так называемый «сёгунат Муромати») стали, подражая «кугэ», строить себе великолепные дворцы в китайском вкусе, окруженные садами, каждый из которых был произведением искусства. Они участвовали в приемах, празднествах и театральных представлениях, содержали дорогостоящих наложниц и… все чаще пренебрегали государственными делами. Последствия не заставили себя долго ждать. Как только военные губернаторы-«сюго», которых «сёгун» прежде держал в строгости, почувствовали, что суровая хватка «бакуфу» ослабевает, они начали хозяйничать у себя в провинциях по своему усмотрению Уже в XV веке многие из местных правителей жили как владетельные князья – «даймё» (что означает, как мы помним, буквально: «великое имя»). Они формировали собственные отряды самураев, во главе которых нападали на своих соседей, видя в каждом врага, пока, наконец, отдельные стычки не переросли в настоящую гражданскую войну, все шире и шире расползавшуюся по стране.

Последующую фазу этой войны «всех против всех» называют «сэнгоку дзидай», то есть буквально: «эпоха воюющих (между собой – В.А.) провинций». Длилась она с 1478 по 1577 год, то есть целое столетие. Это время было ужасным для Страны Восходящего Солнца и для почти всех жителей – кроме представителей сословия «боевых холопов» – уж они-то могли вволю предаваться ратным утехам, получив вдобавок небывалые дотоле возможности «служебного роста» (в течение этого столетия практически каждый «буси» мог сделать совершенно головокружительную и немыслимую ранее военную карьеру, дослужившись от рядового «боевого холопа» до генерала и даже министра, пока этому «безобразию» – с точки зрения родовитых аристократов, разумеется! – не положил конец диктатор Хидэёси Тоётоми, сам выбившийся «в люди» из самых низов)!

В пору всеобщего безумия «боевые холопы», веками воспитываемые в духе верности и преданности господину, стали совершать поступки, совершенно немыслимые для самурая прежде. Все чаще начальники самурайских отрядов восставали против нанявших их владетельных князей-«даймё», которым недавно, в духе лучших самурайских традиций, клялись в верности не на жизнь, а на смерть, убивали их или изгоняли, присваивая себе их владения. Наступила эпоха потрясения устоев прежней жизни, которую историки называют «гэкокудзё» («низшие одолевают высших»). О том, как эта вакханалия измен и кровопролитий сказалась на японском обществе, красноречиво свидетельствуют следующие цифры.

В начале «эпохи воюющих провинций» в Японии насчитывалось приблизительно двести шестьдесят «даймё», причем все они происходили из благородных самурайских родов. К концу эпохи «сэнгоку дзидай» во всей Японии осталось не больше десятка «даймё», именуемых «сэнгоку даймё» (буквально: «князьями воюющих провинций») – мелких, тщеславных провинциальных князьков, нередко являвшихся не потомственными знатными самураями, а людьми сомнительного происхождения, которые в смутное время пробивались наверх собственными силами, не брезгуя поступками, несовместимыми с канонами самурайской чести.

Этот мрачный, тревожный период истории Страны Восходящего Солнца, наполненный бесконечными кровавыми междоусобицами, не мог не наложить столь же мрачного и тревожного отпечатка на все мироощущение и восприятие действительности тогдашними японцами. Мыслители Смутного времени придерживались преимущественно буддийской картины мира и, увидев в становившейся все более мрачной и беспросветной ситуации доказательство правильности концепции о неизбежном ухудшении «качества» времени после достижения Буддой нирваны, много говорили и писали об упадке власти и морали и даже о конце времен, интерпретируемом, прежде всего, как прекращение Императорской династии (ведь Император – «Хозяин Времени»!). Общий пессимистический настрой эпохи смут сказывался на всем – в том числе, даже на восприятии размеров и месторасположения Страны Восходящего Солнца ее не видящими в будущем ничего хорошего сынами. Как известно, буддийская картина мира предполагает, что в центре мира располагается мировая гора Меру (Сумеру), окруженная четырьмя «материками». К этим «материкам», в свою оче6редь, примыкает великое множество более мелких островных стран, уподоблявшихся разбросанным в море просяным зернышкам («дзокусан коку»). Таким образом, Страна Восходящего Солнца противопоставлялась своими тогдашними мыслителями большим, «материковым странам, прежде всего – Индии и Китаю, да и место ей отводилось близ побережья Южного материка, далеко от Мировой горы Меру (или же Сумеру) и исходящей от этой горы благодати.