Читать книгу - "Питерщики. Русский капитализм. Первая попытка - Лев Лурье"

Среди 188 ломовых извозчиков-хозяев в 1869 г. ярославцев было 30, рязанцев – 23, среди 1862 работников – 239 ярославцев и 339 рязанцев, среди 882 одиночек – 53 ярославца и 137 рязанцев. Среди 609 владельцев легкового извоза 88 было крестьянами Петербургской губернии, 56 – Калужской, 50 – рязанской; из 4931 легкового извозчика 1219 были петербуржцами, 705 – рязанцами, 445 – калужанами. Из 7579 извозчиков-одиночек – 4065 крестьяне Петербургской губернии.

К концу века число извозчиков-ярославцев резко уменьшилось. Так, в 1901 г. из Рыбинского уезда отходило всего (во все города империи) 62 легковых и 79 ломовых извозчиков. Можно предположить, что, напротив, выросло количество калужан. Петербургский журналист в 1897 г. утверждал, что большинство питерских извозчиков – выходцы из трех уездов Калужской губернии^[179]. По переписи 1881 г. в наиболее насыщенном извозчичьими дворами втором участке Александро-Невской части крестьян из Калужской губернии было непропорционально много (11,0 %; среди всех крестьян Петербурга калужан было 2 %). Там же, в Ямской, в два раза выше среднего по городу была доля рязанцев (соответственно 9,4 % и 5,6 %).

Земские переписи освещают отход в извозчики крайне неравномерно. Большинство извозчиков-тверичей отходило в Петербург из Новоторжского уезда (всего по губернии 3656 извозчиков-отходников; Новоторжский уезд – 1919, Зубцовский – 415, Старицкий – 412, Калязинский – 372, Тверской – 625). В Новоторжском уезде на извозном промысле в Петербурге специализировались отходники Марьинской, Медновской (из одного села Медного шло в Петербург 84 извозчика), Мошковской (село Помазкино) Грузинской и Прудовской волостей^[180].

Большинство калужских извозчиков отправлялось на отход в Москву^[181]. Известно, что извозный промысел был распространен в Перемышльском уезде (в Полянской и Заборовской волостях)^[182], в Щелкановской, Новосельковской, Тросняно-Ратоковской волостях Мещовского уезда^[183]. Однако, единственное описание промысла калужан-извозчиков по губернии относится именно к тем, кто искал заработка в Петербурге. Из Козельского уезда (Хотенская, Стреленская, Каменская, Меренищенская, Юрьевская волости) в столицу ежегодно отправлялось до 400 извозчиков; из них 300 шло из Хотенской волости^[184].

В городе работало немало извозчиков-одиночек, однако подавляющее большинство из них не принадлежало к мигрантам. Это или жители Петербурга, или еще чаще крестьяне пригородных волостей и участков, ежедневно возвращавшиеся домой к семье. Изживанию одиночек способствовало и петербургское градоначальство, введшее в 1890-е годы правило, согласно которому у «номерного» официального извозчика обязательно должен был быть экипаж с верхом, стоивший 200–300 рублей.

Извозчики направлялись в город налегке. Все необходимое («закладку» – лошадь, сбрую и экипаж; одежду, кров, харчи) крестьянин находил в городе у содержателя извозчичьего двора. В отличие от большинства отходников извозчики требовались в Петербурге круглый год. Поэтому они могли отправляться в столицу в любое время.

Извозный промысел привлекал почти исключительно зрелых мужчин, в нем ученичества не было. Жили извозчики на извозчичьих дворах, располагавшихся в районе Диговки. По словам петербургского журналиста Н. Н. Животова, проработавшего в 1893 г. несколько дней извозчиком, дабы посредством «включенного наблюдения» лучше узнать быт представителей этой профессии, «от Обводного канала (Новый мост) вплоть до Невского проспекта (Николаевского вокзала) по обе стороны Диговки тянутся красные вывески извозчичьих резиденций: гостиницы, трактиры, чайные, закусочные, питейные дома, портерные лавки, ренсковые погреба. Извозчики живут здесь почти в каждом доме, в одной этой местности больше извозчиков, чем во всем остальном Петербурге. Извозчики лишены водопровода и газового освещения. Это для них "роскошь"… Диговка, засыпанная около города, оставлена в извозчичьем квартале в своем первообразном виде, даже не почищенною…»

Этот квартал города носил название Ямской слободы. Слобода возникла в первые годы существования Петербурга, когда Петр I переселил сюда «для отправления почтовой гоньбы» крестьян разных губерний (об этом напоминают и названия улиц: Воронежская, Тамбовская, Курская, Коломенская, Волоколамский переулок). Ямщикам выделили земельные участки восьми сажен по фасаду и тридцати сажен длины. Дома здесь в конце позапрошлого века были каменные, преимущественно в 1–2 этажа, дворы узкие, длинные, плохо мощенные, с деревянными службами. Здесь находилось 200 извозчичьих дворов, 35 кузниц, 40 экипажных мастерских и помещалось одновременно до 13 тысяч лошадей, столько же экипажей. Многие извозчики сами были домовладельцами. Вследствие скученности населения были чрезвычайно развиты инфекционные заболевания. По смертности населения этот участок Александро-Невской части занимал одно из первых мест в городе^[185].

Бытовые условия жизни и работы обыкновенных извозчиков (их называли «ваньками») были чрезвычайно тяжелыми. Извозчики, работавшие от хозяина, делились на дневных и ночных. Дневные работали с 10 утра до часу ночи с перерывами, продолжительность которых определяли сами. Извозчики, ездившие в ночь, выезжали в 10 часов вечера и возвращались в 5 часов дня на извозчичий двор.

Ночевали «ваньки» тут же, в общих помещениях, отличавшихся чудовищной антисанитарией: «Ничего более зловонного, грязного, тесного, смрадного, убогого нельзя себе и представить. У извозчика нет ни угла, ни кола, ни даже иконы, а "ложе" его – общественное. Часа три спит один, часа два другой и т. д. Например, у хозяина 40 работников, а коек для спанья 20, потому что все работники в одно время не бывают дома, а если которому не хватит койки, то он приткнется в конюшне, на сеновале, на полу, где придется! Армяк, шапка, кушак, сапоги у извозчика "опчественные"; своего у него ничего нет»^[186].

Заработок извозчика зависел от квалификации и множества случайных факторов. По сообщениям земского исследователя, калужские извозчики ежемесячно получали от хозяина 8-10 рублей. При этом извозчик обязан был привести извозопромышленнику за день работы 3 рубля в праздничный день и 2 рубля 50 копеек – в будний. Если «план» не выполнялся, деньги вычитали из заработка. «Если у всех извозчиков выручка окажется значительно ниже условленной, то сам хозяин выезжает за извозчика, чтобы узнать, отчего это зависит. В случае если извозчик на такой вычет не согласен, или его жалованья для этого уже не хватает, хозяева дают ему расчет. Таким образом, риск предприятия в значительной мере взваливается на плечи рабочего, заработок которого может быть сведен к нулю»^[187].