Читать книгу - "Крупская - Леонид Млечин"

Но очень скоро демократические традиции российского учительства сошли на нет.

Двадцать шестого июня 1918 года появился Декрет Совнаркома «Положение об организации дела народного образования в Российской Социалистической Советской Республике». Задача — создать бесплатную и доступную всем школьную систему с обязательным преподаванием труда как важнейшего предмета. Из-за Гражданской войны введение новой системы растянулось на несколько лет, пока на всей территории России не установилась советская власть.

Шестнадцатого октября 1918 года появился декрет ВЦИК «Положение о единой трудовой школе Российской Социалистической Федеративной Советской Республики». В первом же номере журнала «Народное просвещение» Крупская объяснила, что имеется в виду: «В социалистической школе должен быть организован производительный труд детей. Социалисты против эксплуатации детского труда, но они, конечно, за детский посильный, всесторонний, развивающий труд».

Этим занимались два ведущих подразделения наркомата: отдел единой трудовой школы (ведавший распределением денег) и отдел реформы школы, которым руководил Пантелеймон Николаевич Лепешинский (позднее он возглавит Музей революции). Итоговый документ «Основные принципы Единой Трудовой Школы и Положение о Единой Трудовой Школе Российской Социалистической Федеративной Советской Республики», подготовленный под началом Пантелеймона Лепешинского, опубликовали 16 октября 1918 года «Известия».

Отдел дошкольного воспитания обещал наладить систему воспитания детей шести-семилетнего возраста. Но Наркомат просвещения не располагал для этого ни силами, ни средствами. Школьно-санитарный отдел заработал с конца ноября 1917 года. Среди школьников были распространены серьезные заболевания, в первую очередь туберкулез (в военную пору им болело больше половины детей). Стали создавать загородные санатории для больных детей. Обещали кормить школьников горячими завтраками, но в обнищавшей стране это было непросто…

Важную роль в работе наркомата играл профессор Московского университета Михаил Николаевич Покровский. Летом 1905 года он познакомился с Лениным и Крупской, и это сыграло немалую роль в его судьбе. Сразу после революции Совет рабочих и солдатских депутатов избрал его председателем Исполкома Моссовета.

«Всё было парализовано, — вспоминал Покровский. — Из-за отсутствия электроэнергии трамвай больше стоял, чем находился на линии; даже извозчики и те сокращались».

С появлением большевиков в Москве исчез хлеб. Что делать? Отправили уполномоченных в Сибирь выменивать хлеб на сахар, галоши, гвозди и керосиновые лампы. Поручили красногвардейцам и чекистам конфисковывать хлеб у «спекулянтов». Продовольствия стало еще меньше, а цены выросли.

В марте 1918 года Покровского утвердили заместителем наркома просвещения, избавив от хозяйственных забот. Ему подчинили отдел школьной политики, который выстраивал систему административного управления учебными заведениями, и отдел подготовки учителей, ведавший набором новых преподавательских кадров, — для них по всей стране устраивали краткосрочные курсы.

Профессор Покровский был историком с большими научными амбициями. Он мечтал о звании академика. Но Российская академия наук не оценила его таланты. Покровский открыл Социалистическую академию общественных наук и сам ее возглавил. Членов академии назначил ВЦИК — из числа видных партийцев: Зиновьева, Каменева, Бухарина, Крупскую, Коллонтай.

Покровский, который называл Крупскую «единственным марксистским педагогом на весь Коминтерн», стал первым ректором Института красной профессуры, основанного в 1921 году.

Научными, музейными и научно-художественными учреждениями руководил старый большевик Федор Николаевич Петров, вернувшийся из Читы, где он был заместителем председателя Совета министров недолго существовавшей Дальневосточной республики. В 1928 году заместители наркома просвещения Михаил Покровский и Варвара Яковлева сменили его на другого старого большевика — Мартына Николаевича Лядова (Мандельштама). Между Наркоматом просвещения и Академией наук шла невидимая война. Академики не желали подчиняться наркоматовским чиновникам, а те обижались, что ими пренебрегают.