Читать книгу - "Черчилль и древняя тайна "Заговора рептилий" - Ольга Грейгъ"

Одновременно с начавшейся еще в 1918 г. в Ревеле мелкой торговлей с европейскими спекулянтами золотом, бриллиантами, художественными раритетами шел поиск более широких возможностей.

Дело в том, что еще в 1918 г. большевикам удалось нащупать слабинку в едином антибольшевистском фронте Антанты – добиться признания своего «посла» («уполномоченного НКИД в Лондоне») М. М. Литвинова де-факто (Литвинов имел в Англии во время войны статус политэмигранта и работал техническим секретарем директора дореволюционного Московского кооперативного народного банка).

Этому предшествовал дипломатический скандал. За антивоенную пропаганду англичане арестовали и посадили в тюрьму другого политэмигранта – Г. В. Чичерина. После октябрьского переворота большевики потребовали выпустить из тюрьмы своего соратника. Англичане отказались. Тогда по команде Ленина и Троцкого чекисты заблокировали британское посольство в Петрограде, фактически посадив престарелого посла лорда Джорджа Бьюкенена под «домашний арест», не позволяя ему и персоналу посольства выехать на родину. Фактически предлагался обмен Чичерина на Бьюкенена. Напуганный террором большевиков посол Британии отправлял в Лондон панические депеши. В итоге обмен состоялся: 3 января 1918 г. Чичерина выпустили из тюрьмы и выслали из Англии. Как только он приехал в Петроград, большевики отпустили Бьюкенена и персонал посольства.

Литвинов стал «уполномоченным НКИД» не случайно. Сначала англичане послали неофициальную дипломатическую миссию во главе со своим «уполномоченным» Брюсом Локкартом, бывшим британским генконсулом в Москве.

Литвинов в Лондоне сразу стал «расширять окно». Пользуясь своим полудипломатическим статусом (право посылки шифрограмм и дипкурьеров, получения диппочты), уполномоченный предпринял атаку на своего «двойника» – посла «временных» в Лондоне кадета Константина Набокова (родного брата Владимира Набокова, отца знаменитого писателя-эмигранта). Литвинов добился лишения К. Д. Набокова средств дипломатической связи («временному» посольству отключили даже телефоны), а затем на бланке «уполномоченного НКИД» направил в «Банк оф Ингланд» официальное письмо: требую лишить посольство Набокова и военно-закупочную миссию (военный атташат) права распоряжаться денежными суммами, направленными царским правительством в 1914–1917 гг. для закупок оружия, наложив на их счета арест.

И, к великому изумлению уполномоченного, банк такой арест наложил, правда, не дав и Литвинову права распоряжаться этими средствами (совсем как в случае с генералом Подтягиным в Японии в 1925 г.).

<…> И хотя в 1920 г. Литвинов сидел уже «уполномоченным Совнаркома» в Ревеле, в Лондоне он оставил своих заместителей и всю дипсвязь. Во всяком случае, когда Л. Б. Красину из Лондона надо было 22 октября 1920 г. дать шифрограмму о срочной присылке оценщика алмазов с небольшой партией бриллиантов на продажу, он беспрепятственно послал шифровку в Москву.

Миссия Красина в Лондон в мае-ноябре 1920 г. до сих пор окрашена флером таинственности. Ясно, что он имел поручение расширить «эстонское окно» до «торгового моста» в Европу. Важнейшим результатом этой миссии стало подписание 16 марта 1921 г. там же, в Лондоне, и именно Красиным, англо-русского торгового соглашения – фактически первой бреши в «империалистическом окружении».

Без скандалов удалось ему реализовать и бриллианты через присланную из Москвы «оценщицу» Марию Цюнкевич. Миссия Красина по своему профессионализму разительно отличалась от аналогичной миссии Л. Б. Каменева в Лондон в январе 1918 г. Ленин поручает Каменеву почти те же задачи – нащупать через Англию пути примирения с Антантой (как раз в это время наступил угрожающий перерыв в брестских переговорах с Германией). Было у Каменева и золотишко. Но вся миссия этого «уполномоченного» кончилась грандиозным скандалом: бриллианты он не продал, а пытался подкупить на них депутатов-лейбористов, контакты не установил и с позором был выслан из Англии. Вдобавок на обратном пути через Швецию и Финляндию попал в руки белофиннов, те упрятали его в тюрьму и только в августе 1918 г., через восемь месяцев после начала своей неудачной миссии, он вернулся в Москву, будучи обмененным на партию заложников-белофиннов.

<…> Красин согласился на очевидно «антикоминтерновскую» статью в соглашении от 16 марта 1921 г.: Советская Россия берет на себя обязательство не вести революционную пропаганду в британской колонии Индии, а также в Афганистане и Персии (Иране). Особенно симптоматичным было отмежевание Красина от «Красной Персии», где в 1920–1921 гг. была уже создана на севере Ирана в портовом каспийском городе Энзели (Пехлеви) первая «азиатская советская республика» во главе с авантюристом Яковом Блюмкиным. <…> Демарш Красина привел к тому, что к концу 1921 г. Москва отозвала свои «добровольческие» части из Северного Ирана, и войска шаха быстро ликвидировали остатки «красных персов». В обмен на Персию Красин добился снятия «золотой блокады» в Англии (и, по английскому образцу, в США), что позволило ему отныне свободно торговать на Лондонской бирже золотом и бриллиантами не нелегально и не по бросовым (на 30–40 % дешевле), а по мировым ценам».

Вот такой удачный гешефт большевиков с подельниками из Великобритании, тем самым давшей «добро» на полное и окончательное уничтожение РУССКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ.

Пространная цитата? Не спорю. Однако, думаю, читатель не посетует за это на автора. Ведь это дает нам повод прикоснуться еще к одной тайне семьи Уинстона Черчилля.

И если двоюродная сестра премьер-министра работала, как говорится, с первой волной советских правителей, то его супруга была напрямую связана со второй волной, а именно – с товарищем Сталиным. В каком качестве? Ну конечно же, всего только в качестве супруги премьер-министра и своего рода «посла доброй воли».

* * *

Не многим биографам известно, что Клементина Черчилль является кавалером ордена Трудового Красного Знамени. Эту высокую награду супруга британского лидера получила за помощь СССР во времена Второй мировой войны – так свидетельствуют документы. В то время, как по северным берегам нашей Родины ширилась сеть «борделей Черчилля», супруга британского премьер-министра Клемми возглавила фонд помощи России; она руководила сбором средств для советских граждан. К 1944 году была собрана солидная сумма в 5 млн. фунтов стерлингов (по другим сведениям, почти 8 млн. фунтов стерлингов (10,5 млн. рублей) в фонд Красного Креста).

Говорят, для прижимистых британцев это очень даже неплохо. Но не происходило ли это по принципу: пожалел волк кобылу? Что ж, вернемся к этой теме позже…

* * *

Новые знакомцы Клэр Шеридан, встреченные ею в Лондоне и с которыми она провела долгие часы за лепкой бюстов и милой беседой обо всем и о революции тоже, имели на нее свои виды. Подобное знакомство было весьма полезно, и открывало широкие горизонты для политической и экономической деятельности.

Еще с далеких дореволюционных времен большевистские эмиссары умело «раскручивали» капиталистов. Скажем, все тот же известный Владлен Сироткин писал: «Красин быстро свел знакомство с «белой вороной» русского купечества – Саввой Морозовым, начав его «доить» на нужды партии. Как писал позднее меньшевик-невозвращенец (в 1930 г., будучи советником торгпредства, он отказался вернуться в СССР) В. В. Валентинов (Вольский) в своих воспоминаниях «Малознакомый Ленин», «большевики оказались великими мастерами извлекать – с помощью сочувствующих им литераторов, артистов, инженеров, адвокатов – деньги из буржуазных карманов во всех городах Российской империи. Большим ходоком по этой части был член большевистского ЦК инженер Л. Б. Красин».