Читать книгу - "Зимняя мантия - Элизабет Чедвик (Англия)"

Симон снова прижал ее к себе и прикоснулся губами к ее шее в том месте, где отчетливо пульсировала кровь.

– Найдут другого, – сказал он, зная, что обманывает себя. Он был одним из старших слуг, и младшие всегда обращались к нему за помощью и советом. Да и Вильгельм захочет, чтобы именно он нарезал поданное к столу мясо. Разумеется, все зависит от ранга гостя. Если это кто-то незнатный, то справится и младший слуга. – Ты знаешь, кто приехал?

– Да. – Она запрокинула голову, подставляя ему шею для поцелуев. – Я его видела много лет назад, когда была маленькой, а при дворе жили английские заложники. Не помню, как его звали, но у него волосы медного цвета и желтая борода.

Симон замер и посмотрел на нее прищуренными глазами.

– Сеньор Уолтеф?

– Да, он… Что-то не так?

Симон поморщился.

– Все нормально. Я-то думал, это будет последнее место, куда он приедет.

– Почему?

– Потому что в Англии снова беспорядки.

– И ты мне ничего об этом не расскажешь, даже если я тебя привяжу к насесту и принесу королевского орла, чтобы он выклевал тебе глаза?

Симон невольно рассмеялся.

– Нет, не расскажу, – согласился он. – При дворе и так полно сплетен, и я не хочу болтать, разве что прикажут. Всегда выгодно знать, что происходит в королевских покоях, но я не запачкаю свою честь и доверие короля, распуская слухи. Мне надо идти. – Он поцеловал ее в щеку.

– Возвращайся поскорее, – улыбнулась она.

Симон кивнул. Это было частью игры, в которую они играли. Сабина была умной девушкой. Она знала, что стоит ей рассказать о госте, как ему придется уйти, и она сможет остановить их любовные утехи, пока они не зашли слишком далеко. Он подумал, что ее сообразительность манила его к ней не меньше, чем ее тело.

– Как только смогу, – бросил он через плечо. Один Бог знает, когда это случится.

Когда Симон шел к башне, его хромота была практически незаметна. Он окреп, упражняясь, а также во время похода. Он шел и думал: зачем Уолтеф приехал в Нормандию?

Вильгельм получил письма от архиепископа Ланфранка, в которых тот сообщал о восстании в Англии бриттов во главе с Ральфом де Галом и Роджером Херефордским. В письмах говорилось, что восстание подавлено, и нет нужды в поспешном возвращении короля в Англию. Регулярно прибывали посыльные. Ральф Норфолкский бежал из Англии. Графа Роджера схватили и бросили в тюрьму, где он ждет решения Вильгельма. Похоже, что, хотя Уолтеф в восстании и не участвовал, он знал о намерениях бунтовщиков и не помешал их силам объединиться. Архиепископ писал, что Уолтеф горько сожалеет о своем поступке, но Симон сомневался, что это оправдает Уолтефа. Он не знал, что почувствует, когда увидит его – человека, который вытащил его из-под копыт взбесившейся лошади, который был с ним рядом в самые его тяжелые дни, который помог ему встать на ноги. С его стороны будет неблагодарностью назвать его предателем и глупцом, но именно так Симон о нем и думал.

Он задержался у входа в большой зал, чтобы умыться, затем прошел к возвышению, где за большим столом сидел Вильгельм в окружении знати и чиновников. Уолтеф сидел с ним рядом, и, хотя атмосфера была несколько напряженной, они, похоже, мирно беседовали. Уолтеф снова подстригся на нормандский манер и сильно укоротил бороду. Их обслуживали двое младших слуг, подавая вино и сушеные фрукты.

– Никогда не видел человека такого смелого и такого глупого, как Уолтеф Сивардссон, – пробормотал отец Симона, проходя мимо него. – Могу признать, что на его месте я бы сбежал в Данию вслед за Ральфом де Галом, а не приехал с повинной в логово льва.

Симон оглядел собравшихся.

– И он получил прощение?

Отец пожал плечами.

– Мне кажется, Вильгельм еще не принял решение. Он тянет время, а на месте Уолтефа я бы действовал очень и очень осторожно.

Симон поморщился.

– Он этого не умеет.

Подойдя к возвышению в конце зала, Симон взял у парнишки, который обслуживал стол, большую бутыль и салфетку и принялся за дело сам. Когда он наклонился, чтобы наполнить чашу Уолтефа, тот ему неуверенно улыбнулся.

– Приятно снова тебя видеть, Симон, – сказал он, но без своей обычной сердечности.

– И мне вас, милорд, – вежливо ответил Симон. Вильгельм отказался от вина, накрыв широкой ладонью свою чашу.

– Симон – прекрасный слуга, – сказал он. – Я полностью ему доверяю, потому что он никогда меня не предавал. – Король говорил, ни к кому не обращаясь, но Уолтеф принял это колкое замечание на свой счет.

Он покраснел.

– Я делаю все возможное, чтобы загладить свою вину, – тихо произнес он. – Признаю, я совершаю ошибки.

– Ошибки ошибкам рознь. И бесполезно их признавать, если вы на них ничему не учитесь. И такая ошибка, как измена, не идет ни в какое сравнение с разбитой чашей или неправильно нарезанным мясом.

Симон двинулся дальше. Он не хотел, чтобы сочли, что он задержался дольше чем необходимо, тем более что разговор ожидался тяжелый, с взаимными упреками. Ради Уолтефа он не должен был слушать. И все же ему хотелось знать, что тот скажет в свою защиту.

– Я не совершал измены, сир. Более того, я приехал к вам, дабы вы могли убедиться в моей верности.

– Я должен сделать такой вывод из вашего присутствия здесь?

– Я очень на это надеюсь, сир. Кроме того, архиепископ Ланфранк прислал письма в поддержку моей просьбы.

– Архиепископ написал, что вы покаялись и раскаиваетесь, а это не одно и то же.

– Я признал, что поступил глупо, но я не предатель, сир. Я привез золото и хочу отдать его вам, а не вашим врагам.

Вильгельм фыркнул.

– Кровавые деньги… Ведь так вы, англичане, это называете?

– Это предложение мира, сир.

Вильгельм нахмурился.

– Предложение мира… – повторил он. – Слишком легко вы хотите отделаться. Мне что, сомневаться в вас каждый раз, как датчане соберутся отправиться к нашим берегам? За золото нельзя купить доверие или заставить забыть о провинности. – Он потер щетину на подбородке. – На данный момент вы должны остаться при дворе, а я тем временем решу, как с вами поступить.

Уолтеф выпрямился, глаза его сверкали.

– Вы делаете меня пленником? Я честно пришел к вам.

– По поводу вероломства, – парировал Вильгельм. – И радуйтесь, что я всего лишь сажаю вас под домашний арест. Роджер Херефордский с удовольствием поменялся бы с вами местом содержания.

Кувшин опустел. Симон спустился с помоста, чтобы взять новый, так что ему не удалось услышать конец разговора.

Однако позже его призвал к себе Вильгельм и сообщил, что на время пребывания Уолтефа в Нормандии тот назначается в его свиту.