Читать книгу - ""Иду на вы!" Подвиги Святослава - Лев Прозоров"

Не жги бересту – это горят города,

И пепел их стен ветер несет на Восток.

Дм. Фангорн

Ослеплен невежеством лукавым,

брат на брата поднял гордый меч…

Велеслав, «Гнев Богов»

Прибавило ли провальное цареградское сватовство Святославу уважения и любви к матери? Навряд ли. Смертельное оскорбление нанесли надменные ромеи не просто женщине из знатного рода – что уже было бы непростительно, – самой Руси, самим Русским Богам. Ольга же не двинула в ответ дружины за Русское море, не припомнила несостоявшемуся свояку Олегов Щит на Золотых воротах. «Отомстила» лишь злопамятно-бабьим: «Постоишь у меня в Почайне…» И на оскорбление не ответила, и слова не сдержала.

Ольга понимала, как встретят на Руси известие об ее поездке. Один из немногих достоверных моментов описания этой поездки в летописи: на прощальные напутствия патриарха княгиня отвечает: «Люди мои и сын мой – поганые; да сохранит меня бог ото всякого зла!» Какой панический ужас перед собственным народом, перед родным сыном сквозит в этих словах! После поездки Ольга уговаривала Святослава креститься. Это была ее последняя надежда, ее и всей христианской партии. Сын отвечал с брезгливым недоумением: «Меня моя же дружина засмеет». Один очень вообще-то неглупый историк умудрился написать по этому поводу вот что: «Для хищнической дружины, стремившейся к грабежам, убийствам и грубым чувственным удовольствиям, круг христианский с его любовью, кротостью и воздержанием должен был возбуждать смех и презрение». Как в таких случаях говорится – «не тем будь помянут», оттого я и не называю имени историка. Про «хищническую дружину» мы уже говорили. Но «христианский круг» -то – русы, в отличие, видимо, от этого историка, не по романам слезоточивым о первых христианах знали! Вспомните, что мы знаем про Византию. Не правда ли, как прекрасна любовь дяди Константина Багрянородного к родному племяннику, сыновей Романа Лакапина – к отцу! Какой кротостью веет от медного быка Феодосия Великого, в котором заживо сжигали людей, от ипподрома, окропленного кровью десятков тысяч православных христиан, погибших от рук палачей-единоверцев! Сколько воздержания в богохульных эскападах цесаря Михаила и его «патриарха» Грилла, в императоре Романе II и его кабацкой возлюбленной, вознесшейся с панели на престол! Дела «христианского круга» Византии не могли вызывать – и не вызывали – у самых небрезгливых язычников ничего, кроме омерзения, а в сочетании с беспримерным лицемерием слов «любви, кротости и воздержания» и впрямь «возбуждали смех и презрение»! К тому же отречься от веры предков для князя-воина было самым мерзким из человеческих деяний – изменой: «Как я захочу ин закон принять?»

Очень интересно, как показали чуждость сына матери художники Радзивилловской летописи. На ее миниатюрах на голове Святослава в сцене беседы с матерью о вере и оплакивания умершей Ольги – тюрбан. Для века создания Радзивилловской летописи – символ «поганого», нехристя. В таком же тюрбане она изображает князя-колдуна, оборотня, Всеслава Брячиславича Полоцкого. Тюрбан – еще куда ни шло. В те же века северный летописец изобразит убийц конунга Олафа, крестителя Норвегии, то есть своих же, норвежских язычников, со смуглыми, горбоносыми лицами «сарацинов». Лукавая азиатская религия рядила в «азиатов» тех, кто защищал от нее Европу. Заставляла видеть в палестинских пророках – своих, а в собственных предках – чужаков-инородцев. Но и в этой лжи есть доля правды – преграды между членами одной семьи, возведенные новой верой, были так же неодолимы, как расстояние между Западом и Востоком, коим, как известно, «не сойтись никогда».

Перепуганная, лишившаяся последних надежд Ольга, очевидно, совсем потеряла голову. Иначе трудно объяснить то, что она – иного слова не подберешь – вытворила в 959 году. На сей раз ее послы появились при дворе другого христианского владыки – кайзера Священной Римской империи германской нации Оттона I.

Послы «Елены, королевы ругов» – ругами, по старой памяти, называли варягов-русь на Западе, – просили «епископа и священников», наставления в истинной христианской вере. По тем временам подобная просьба означала признание себя вассалом, данником, по-русски – подручником того, кого просишь.

Чтобы понять, как могли встретить на Руси весть о таких переговорах княгини, надо остановиться и повнимательнее приглядеться к тому, что из себя представляла столь пышно именуемая империя, в особенности – в отношении славян.

Во времена Ольги уже век как христианским попам и рахдонитам-работорговцам удалось развернуть при Карле-Давиде Великом… почему историки так охотно раздают титулы Великих палачам и разрушителям? Константин, Феодосий, Петр… так вот, удалось развернуть на Восток восьмивековой натиск тевтонов на юго-запад. Так началась трагическая взаимоистребительная война братских народов, тевтонов и славян, длившаяся тысячу лет. Печально знаменитый Drang nach Osten, оставивший след бесчисленных могил, стертых с лица земли городов и племен, и главное – взаимной неприязни, вражды былых братьев.