Читать книгу - "Кью - Лютер Блиссет"

Аугсбург, 20 августа 1527 года

Особняк у патриция Ганса Лангенмантеля весьма внушительный — в гостиной помещаются все. Около сорока человек, многие из них уже крещены и обращены в баптизм Гутом, который только вчера вернулся в город. Обнимая меня, он повторил слова Магистра: «Время пришло», и я не знал: рассмеяться ему в лицо или уйти. В конце концов я попросту окончательно заткнулся: наш книготорговец не заметил, что время движется, а несправедливость продолжает торжествовать. Да и как он мог? Он сбежал при выстреле первой пушки.

Денк выводит меня в люди и представляет брату по имени Томас Пуэль. В ожидании Гута мы стоим в стороне от болтающей компании.

— Здесь будет грандиозная битва.

— Что вы хотите сказать?

— Гут был в Никольсбурге и встречался с Губмайером, братом из тех мест, который больше не хочет иметь ничего общего с безумием Гута. Кажется, наш Ганс предложил больше не платить налоги и отказываться служить в ополчении. В результате власти заперли его в замке, а он с помощью друга умудрился сбежать через окно. Представляю, насколько он был взбешен, но сейчас он может разыгрывать из себя мученика. Он и здесь будет выдвигать подобные предложения.

Незнакомые серьезные лица. Я убеждаю Иоганна сесть рядом со мной в стороне от остальных.

— Дашер и остальные твердо стоят на земле, а я попытаюсь ограничить ущерб, который может нанести Гут. Если мы сейчас вступим в конфликт с властями, у нас не будет времени для укрепления наших рядов. Но попробуй объясни это ему…

Словно призванный Денком, он появляется в центре гостиной в позе пророка, которая вместо того, чтобы заставить меня закатиться от смеха, лишь заставила меня пожалеть его.

* * *

Она одевается, не сказав ни слова. Свет струится в окно, впуская вечер в комнату.

Лежа на боку, я смотрю на колокольню на фоне неба — стаи ласточек… Дрозд прыгает по подоконнику, подозрительно изучая меня. Я чувствую тяжесть своего тела, вялых мышц, словно подвешенных в пустоте.

— Ты еще хочешь меня?

Не хочу качать головой, поднимать взгляд, говорить. Дрозд свистит и улетает прочь.

Рука дотягивается до сумки под кроватью. Протягиваю ей монеты поверх одеяла.

— Благодаря этому мы могли бы заняться любовью снова.

Мой голос звучит невнятно — я едва бормочу:

— Я богат. И устал.

Полная тишина говорит мне, что она ушла. Я по-прежнему не двигаюсь. Думаю об этих безумцах, спорящих, когда придет Судный день. О том, что своим поспешным уходом оскорбил их. О том, что Денка, без сомнения, поймут и оценят. И о том, что свежий воздух на улицах пьянил меня, пока я бесцельно шатался по городу. Что она выбрала именно того незнакомца, за которым стоило пойти следом, что он был молод и несчастен, как и сама Дана, что она предложила ему тепло и улыбку, показавшиеся почти искренними. Я решил не думать.

Друзья мертвы, а к словам тех, кто остался, я откровенно глух. Бога здесь больше нет, Он предал нас в один прекрасный весенний день, исчезнув из мира, забыв обо всех своих обещаниях и оставив нам жизнь взаймы. Оставив нас совершенно свободными, чтобы тратить ее на всяческую дребедень.

Дрозд, вернувшийся на подоконник, продолжает взывать к башням. Сон заставляет меня закрыть глаза.

* * *

Мне не удается вспомнить твое лицо: ты как тень, как призрак, проскальзывающий на границе между событиями дня и поджидающий в темноте. Ты нищий, выпрашивающий милостыню в аллеях, и жирный купец, остановившийся в соседней комнате. Ты, и та молодая шлюха, и шпик, выслеживающий меня повсюду. Все и никто — твой род пришел в мир вместе с Адамом: злосчастный и противный Создателю. Войско, ожидавшее нас за холмами.

Коэлет, Екклесиаст. Предвестник несчастья. Три письма, полные замечательных, льстивых для Магистра слов, новостей и ценных советов. Под Франкенхаузеном мы встретили не армию калек, которую ты нам обещал, а сильное боеспособное войско. А ты писал, что мы без труда сможем их смести.

Ты хотел, чтобы мы вышли на эту равнину и всех нас вырезали.

У Денка прекрасная семья, спокойная, хотя они отнюдь не преуспевают: одежда поношена и во многих местах залатана, в доме шаром покати. Его жена, Клара, готовила мне обед, а старшая дочь занималась братишкой, пока мать накрывала на стол.

— Тебе не стоит уходить так просто.

Сожаления нет, он разливает шнапс по стаканам и протягивает мне один.

— Возможно. Но меня уже тошнит от дискуссий на определенную тему.

Она склоняет голову, пытаясь возродить огонь в очаге, вороша угли кочергой.

— Если Гут немного болен на голову, это не означает, что…