Читать книгу - "Великая испанская революция - Александр Шубин"

Кризис в Женералитате был разрешен формированием 15 декабря профсоюзного правительства из представителей НКТ, ВСТ и каталонских профсоюзов. ПОУМ потеряла в этом правительстве место^[294]. НКТ получила вместо трех четыре места (Абад де Сантильян, Доменек, Фабрегас, Херрера).

Компанис надеялся, что анархо-синдикалистские министры приструнят свою «вольницу» и будут как-то управлять своими массами. Но вскоре выяснилось, что члены Женералитата от НКТ «не годятся» для того, чтобы навязать анархо-синдикалистам политику, расходящуюся с их принципами. В феврале 1937 г. Антонов-Овсеенко писал: «И, голосуя в совете генералитета за те или иные декреты, идущие вразрез анархисткой практике, представители НКТ оказываются бессильными провести эти директивы к исполнению организациями НКТ. Отсюда слабость каталонского правительства»^[295]. Решения Женералитата (по-испански — Генералидада, советский консул смешал два наименования) проходили, если они шли в фарватере социальной революции и закрепляли ее результаты, и саботировались, если это было не так.

Осенью 1936 г. — в начале 1937 г. анархо-синдикалисты и каталонские националисты нашли точки соприкосновения своей политики, которые помогали им блокироваться. Антонов-Овсеенко докладывал в Москву, что анархисты и националисты совместно выступили за создание самостоятельных каталонских армии, банка, погранохраны. Пока требования сняты, «но их выдвижение характерно»^[296]. Для НКТ это было не только программное требование, направленное на децентрализацию, но и прощупывание возможности снизить зависимость своей «вотчины» Каталонии от центрального правительства.

Программа каталонского правительства, получившая название «План Таррадельяса», в свою очередь, несла на себе сильнейшее влияние анархо-синдикализма:

1. Регулирование производства в зависимости от потребления.

2. Монополия внешней торговли.

3. Коллективизация крупных сельскохозяйственных владений и обязательное объединение земледельцев в сельскохозяйственный синдикат.

4. Установление налога на собственность и уменьшение налога на доход от недвижимости.

5. Коллективизация крупной промышленности; коллективизация экспроприированного имущества.

6. Распространение кооперативного режима на коммерческую торговлю.

7. Рабочий контроль за банком для обеспечения его национализации Правительством Каталонии.

8. Рабочий контроль в маленьких предприятиях.

9. Устранение безработицы.

10. Отмена косвенных налогов и введение единого налога^[297].

Ради осуществления этих мер (а к концу 1936 г. часть из них уже стала реальностью) анархо-синдикалистам стоило идти на сотрудничество с Женералитатом и Народным фронтом. Никогда еще анархо-синдикалистские меры не проводились на практике в таких масштабах.

В ответ в начале 1937 г. НКТ поддержала 58 декретов Таррадельяса, включая муниципализацию городского хозяйства, создание каталонского госбанка, введение налогов, в том числе на коллективизированные предприятия. Из уважения к национальным чувствам каталонцев НКТ стала выпускать газету «Каталония» на каталонском языке. Как отмечал Антонов-Овсеенко, «до сих пор все их издания — на испанском, который все здесь, не в пример каталонскому, понимают»^[298].

В этих условиях Компанис колебался, «…опереться ему на анархистов, которые согласны поддержать национальные, даже националистические требования Эскерры, или на ПСУК^[299] для борьбы против ФАИ»^[300]. Защищая свою власть и социальные интересы каталонской буржуазии и «среднего слоя», Компанис выбрал второе. Социальная революция оказалась страшнее для него, чем потеря самостоятельности Каталонии. Этот выбор оказался трагическим и для каталонской автономии, и для всего хода Испанской революции.

В 1936 г. в НКТ вступали даже работники Женералитата, ввергая своего патрона в состояние безысходности: «Я окружен трусами, из страха вступившими в НКТ. Отряды фаистской милиции суют свой нос повсюду, — вспоминает Д. Ибаррури о словах Л. Компаниса на встрече с коммунистами, — Мне одному приходится бороться со всем этим, и у меня нет больше сил!

Тут заговорил сопровождавший нас товарищ из ОСПК. Он напомнил Компанису, что тот не одинок, что на его стороне ОСПК и ВСТ, готовые помочь ему в установлении и удержании порядка»^[301]. В этом корень противоестественного союза националиста Компаниса с коммунистами — последние оставались единственной реальной силой в Каталонии, которая могла «установить твердую власть». Компанису она виделась только как власть Женералитата. В реальности все будет иначе. В октябре 1936 г. Компанис, вероятно, вполне искренне говорил Антонову-Овсеенко: «В мире есть только две силы — фашизм и Советский Союз. Все честные и прогрессивные люди имеют только один выбор — идти с Советским Союзом. Мы выбрали и идем с вами»^[302]. В начале 1937 г. Каталония двинулась к майскому кровавому расколу.

* * *

Интегрировав НКТ в систему власти, Компанис и его сторонники стремились теперь гарантировать автономию Каталонии в рамках Испанской республики, которую хотели бы видеть в качестве федерации. Не случайно председатель конституционной комиссии Каталонии профессор Массанет интересовался конституцией СССР^[303]. Конечно, это был жест вежливости в адрес советского консула. Но в то же время СССР считался союзом республик, и эта модель соответствовала чаяниям каталонского национального движения^[304].

Самые смелые предложения каталонцев не были связаны с выходом из Испании, хотя и угрожали Мадриду как столице. Каталонские националисты мечтали о том, что Барселона станет столицей Испанской федеративной республики, в которой будет существовать автономия национальных систем образования, местные военные формирования^[305].

Однако каталонский федерализм вызывал неприятие в Мадриде. В разговоре с Эренбургом в сентябре 1936 г. Компанис жаловался, что «новое правительство ничего не изменило, Каталонию третируют как провинцию, отказались передать духовные школы в ведение Женералите (Женералитата — разговор шел по-французски — А. Ш.), требуют солдат, а оружия не дают, не дали ни одного самолета»^[306]. По словам Антонова-Овсеенко, центральное правительство «никогда не поддерживало Каталонии и именно оно ведет политику сепаратизма на основе невыносимого великодержавия»^[307]. Иными словами, неуступчивость центра провоцирует сепаратизм регионов. Антонов-Овсеенко считал, что Ларго Кабальеро ведет себя бестактно в отношении Каталонии^[308]. Компанис говорил Антонову-Овсеенко: «Мадрид не понимает Каталонии… Мадридские министры усиленно подчеркивают, что они — министры для всей Испании»^[309], а не для одного региона. В итоге их политики Каталония стала «падчерицей» Республики при снабжении современным оружием.