Читать книгу - "Ливонская война 1558-1583 - Александр Шапран"

Спрашивается, зачем же царю Ивану IV надо было ломиться в открытую дверь, мало того, развязывать при этом несправедливую войну?

Согласуясь с только что приведенным мнением Костомарова, не можем не задаться вопросом: а не лучше ли было, если уж русский царь решил воевать на Балтике, действовать от обороны? То есть ни на кого не нападая, на своем побережье «назло надменному соседу» начать возводить крепости, другие фортификационные сооружения, иными словами, укреплять на случай вражеского вторжения свой берег и, конечно, строить порты, корабельные верфи и т. п. Например, основать город и порт там, где через полтораста лет будет основан Петербург. Ведь на момент начала Ливонской войны это место было русской территорией. А не понравится это шведу или ливонскому немцу, пусть первыми атакуют, как это они безрезультатно делали по отношению к Ивангороду во времена правления деда Грозного. Кроме всего прочего, действовать от обороны всегда выгоднее и надежнее, так как обороняющийся несет меньшие потери, чем нападающий. Уже не говоря о моральной стороне вопроса, поскольку такая война была бы справедливой, а в роли захватчика выступал бы противник. Так что, как видим, попытки объяснить причины Ливонской войны стремлением к морю лишены оснований и абсолютно несостоятельны.

Почему же все-таки русский царь отказался от наступления в сторону южных морей, к которым у него не было выхода, а главное, решалась задача защиты своих земель от бесконечных терзаний, и направил удар в иную сторону, откуда не было угрозы агрессии, во всяком случае такой острой и наболевшей как со стороны Крыма? И почему он направил удар в сторону моря, к которому у него и без того был уже выход?

На первый вопрос мы уже ответили: Иван Грозный считал Крым более серьезным противником, а интересы собственного народа, как это свойственно всем без исключения российским правителям вплоть до наших дней, его не занимали. Для того чтобы ответить на второй вопрос, нужно принять во внимание имперское мышление московского царя, которым тот к этому времени был проникнут целиком и без остатка. Агрессия по отношению к соседям сделалась для него насущной необходимостью. Его не останавливало даже то, что он владеет Балтийским побережьем. Это уже позже необходимость выхода к морю превратится в расхожий аргумент, рассчитанный на неискушенного в истории обывателя, и будет с удовольствием использоваться всех мастей сторонниками и оправдателями политики Грозного. Теперь историки станут преподносить факт отсутствия у России времен кануна Ливонской войны выхода к морю как истину. Но вот историк Валишевский в своей известной монографии «Иван Грозный» говорит действительно истину. Он не скрывает факт Наличия у России на тот момент морского побережья и дает свое объяснение развязыванию царем Ливонской войны, но какое!

«Ливония была тем окном, которое впоследствии прорубил сильными ударами своего топора Петр Великий. Случай представлялся сделать это теперь и без больших усилий. Отказываться было бы безумием. Но разве Иван не мог воспользоваться для той же цели принадлежавшей уже ему частью Финского залива от устья Сестры до впадения в него Наровы? Возражение это делалось, но оно не убедительно. Иван не имел намерения основывать Петербург. Даже если бы он обладал гением Петра Великого, он, вероятно, не нашел бы возможным возложить на подданных гигантское и парадоксальное бремя подобного сооружения. Чтобы осуществить этот дело спорной ценности, нужна была полуторавековая борьба, обеспечившая победу абсолютной власти и давшая Петру орудия, которыми не обладал Иван IV. Сам Петр не удовольствовался этим портом в болотистой, негостеприимной местности. Чтобы найти лучшее место Ивану, казалось, для этого нужно только протянуть руку».

Смысл сказанного историком более чем понятен. Балтийское побережье, которым на момент вступления в Ливонскую войну владела Россия, не устраивало ее правителя. Пустынные, низкие, болотистые берега, различного рода неудобства, в первую очередь неудобство сообщения, не вдохновляли московские власти на тяжелый труд, необходимый для обустройства этих мест, не вызывали в них прилива энергии и не подталкивали к тому, чтобы начать строить гавани и подводить дороги к ним. За многие годы владения этими берегами московские власти не попытались пусть даже хоть сколько-нибудь изменить и оживить их. Но до определенной поры власть понять было можно — Москве было не до этого, и обустройство балтийского побережья виделось не самой насущной задачей. Когда этим же берегом после бесславного завершения Ливонской войны и вплоть до Петровской эпохи будет владеть Швеция, более богатое и более развитое в экономическом отношении государство, то и у нее не дойдут руки до этих мест. Вспомним, что и Петр, впервые вступив на эту землю, после того как ей более ста лет владели шведы, увидел только как