Читать книгу - "Сирия и Палестина под турецким правительством - Константин Базили"

Абдаллах-паша, причудливо подражая своему султану в формировании регулярного войска, нисколько не постигал важности вводимых султаном коренных преобразований правительственной системы и не предчувствовал ожидавшей его и всех его сверстников судьбы. Но паша египетский не мог спокойным оком глядеть на развивавшуюся постепенно систему Махмуда. Победитель мамлюков, англичан и ваххабитов, завоеватель Сеннара, Кордофана, Нубии и Дарфура мог ли свыкнуться с мыслью о том, чтобы сойти с высокого звания владетельного полномочного князя в разряд простого султанского наместника, когда наступит и его очередь по уничижении одного за другим всех могучих вассалов империи? Султан, неизменно следуя великой своей мысли, еще не касался египетского паши. Правда, в старину были поведены неудачные попытки против него; но в это время Мухаммед Али был в великой милости, его ласкали на основании коренного закона восточной политики: «ласкай врага, пока настанет время его погубить». В награду за Морейскую экспедицию Мухаммеду Али была пожалована Кандия [Крит]. Сын его Ибрахим со времени истребления ваххабитов был пашой Джидды на Красном море и покровителем заветных городов Мекки и Медины. Но Кандия и Аравия были более почетным бременем, чем владением прибыльным. Мы уже упоминали о видах Мухаммеда Али на Сирию. Наступила пора или привести в исполнение давно замышленные планы, от которых зависело будущее величие владетеля Египта и упрочение приобретенных им преимуществ, или ждать, чтобы уровень, наводимый султаном на всю империю, коснулся Египта с сирийской границы.

Обстоятельства были благоприятны. В Дамаске господствовала анархия^[176]; новый паша дамасский Селим, при самом своем вступлении в должность, приказал сделать опись лавкам и фабрикам, чтобы обложить город легкой податью. Рабочий класс взбунтовался. Паша имел при себе до 2 тыс. войска; вместо того чтобы выступить в поле, созвать войска с округов и привести чернь в повиновение, он заперся в цитадели, не рассчитавши, что там не было жизненных припасов. Чернь сожгла дворец и осадила пашу. Почетные жители Дамаска, боясь всенародной опалы или анархии, присоединились к черни и направили ее действия. Они писали к Абдаллаху, прося у него советов. Аккский паша, всегда готовый раздувать кругом себя пламя бунта, лаконически им отвечал, что всего прежде надо было отделаться от своего паши. Селим хотел вступить в переговоры; его не слушали. После шестинедельного заключения в цитадели он сделал позднюю вылазку. Остервеневшая чернь растерзала его и всю его свиту и его семейство и разнесла по всем кварталам части его тела.

В таком-то состоянии был тогда Дамасский пашалык. Набулусские горцы не могли простить Абдаллаху разрушение их крепости Саннура. Эмир ливанский был утомлен причудами Абдаллаха, а от египетского паши ждал покровительства. Шейхи палестинские были всегда готовы к восстанию на чей бы то ни было призыв. В Халебе партия янычар, подавленная Джелаль эд-Дин-пашой, дышала мщением. Христиане во всей Сирии, от Иерусалима до Халеба, были истомлены от гонений, от поборов, от обид, нанесенных всем исповеданиям по поводу греческой войны, а веротерпимость, поведенная Махмудом после Адрианопольского мира, еще не успела проникнуть в эту далекую анархическую область.

Мухаммед Али внимательно наблюдал постепенное разрушение законной власти в Сирии, но честолюбивые его замыслы были обширнее и основательнее дерзновенных предприятий пашей, которые так часто поднимали в Турции знамя бунта. В борьбе, которая казалась ему необходимым условием политического его существования, он не полагался на одни свои материальные силы, пекся о мнении народном и предостерегал себя от укоризны ислама в бунте противу гражданского и духовного своего повелителя. Ему был необходим законный предлог к ссоре, а с таким соседом, каков был Абдаллах, найти предлог было нетрудно.

С того времени, как правительственный и военный деспотизм Мухаммеда Али заменил в Египте анархический деспотизм мамлюков систематическим понуждением феллахов к земледелию и к военной службе, многие семейства поселян стали бежать в Сирию от работ и рекрутства. Мухаммед Али обратился к Абдаллах-паше с требованием о выдаче беглецов и об уплате суммы, заимствованной для утишения гнева султанского после двоекратного его бунта. Абдаллах надменно отказал законным требованиям Мухаммеда Али, а относительно выдачи переселенцев египетских он ссылался на свободу, предоставленную мусульманам, переходить из одной области в другую. Он предлагал Мухаммеду Али подвергнуть всякое притязание суду общего их государя. Мухаммед Али знал, что Абдаллах тогда только повиновался султану, когда это было согласно с его видами и прихотями; однако же он жаловался в Константинополь. Ему отвечали, что «феллахи арабские — подданные султана, не рабы пашей и вольны переселяться с места на место». Правило это неоспоримо, но согласно ли оно с основным постановлением, в силу которого каждая область обложена, так сказать, гуртом постоянной суммой налога, а не по изменяющейся пропорции своих производительных сил?

Среди этих переговоров Мухаммед Али с необыкновенной деятельностью готовил сухопутную и морскую экспедиции в Сирию. В народе носился слух, будто это было с ведома и согласия Порты. В исходе октября 1831 г.^[177] 9 тыс. отлично формированной регулярной кавалерии, две батареи полевой артиллерии и тысяча бедуинов перешли Суэцкую пустыню. Эта экспедиция была под начальством Кючук Ибрахим-паши, племянника Мухаммеда Али. Флот из 7 фрегатов и 33 других военных судов и транспортов с 7 тыс. десантного войска и с осадной артиллерией поплыл к сирийскому берегу. На нем был Ибрахим-паша, главнокомандующий армией; штаб составляли офицеры, испытанные в походах Аравийском и Морейском.

Палестина приняла египтян как избавителей. Газа и Яффа охотно открыли им свои ворота, гарнизоны аккского паши разбежались или вступили в службу египетскую. Сухопутная экспедиция без всякого сопротивления прошла все пространство до Хайфы, города, лежащего у подошвы Кармеля насупротив Акки, от которой он отделен только шириной небольшого залива. Там сухопутная экспедиция сошлась с флотом и приняла десантное войско. К тому же пункту были направлены транспорты из Египта с провиантом и снарядами для осады, ибо, как это хорошо предвидел Мухаммед Али, все сопротивление Абдаллаха должно было сосредоточиться в Акке. Ибрахим-паша еще в Яффе высадился на берег и принял на пути в Хайфу уверение горских племен Иудеи и Набулуса в их повиновении и в готовности служить под его знаменами. В половине ноября осадное войско подступило к Акке, и через несколько дней флот, при благоприятном ветре, открыт огонь по городу.

^{Египтяне у стен Акки. Рисунок Д. Робертса, 1839.}