Читать книгу - "Архипелаг OST. Судьба рабов "Третьего рейха" в их свидетельствах, письмах и документах - Виктор Андриянов"

«Уважаемая гражданка Пономаренко-Коллавини!

Консульский отдел посольства СССР во Франции сообщает Вам, что в настоящее время Вы можете возвратиться на постоянное жительство к себе на Родину в Советский Союз вместе с мужем и детьми…»

Через несколько лет о семье Коллавини рассказала книга «День мира», огромный том, вобравший в себя события одного дня планеты — 27 сентября 1960 года. Приведу выдержку из книги:

«Роберт Коллавини запомнил: когда они впервые приехали в Советский Союз, день был ясный, небо синее, солнце ослепительное. Незнакомые люди улыбались, тепло жали руки. Что они говорили, Роберт не понимал. Он тоже улыбался, а сам думал: «Наверное, нас с кем-то перепутали, если встречают как родных».

С тех пор прошло четыре года. Сегодня я встретилась с Робертом Коллавини, маленьким советским гражданином. Он рассказывает:

— Нам дали здесь квартиру, папе и маме предоставили работу, меня и брата устроили в школу-интернат. Я много занимался, чтобы овладеть русским языком. Папа поступил в шестой класс вечерней школы и сказал: «В Советском Союзе все учатся, и я должен учиться».

У Жана и сейчас хранится большая тетрадь с записями уроков русского языка. Бережет он, конечно, и аттестат об окончании школы рабочей молодежи № 13. В 1966 году, в 45 лет получил Жан Коллавини аттестат о среднем образовании, а его сыну, Роберту, в том же году вручили диплом об окончании техникума.

Каждый из них — Жан Коллавини, Андре Дегримонт, Жорж Ванговен — нашел работу по душе.

Жорж, как и в Бельгии, стал проходчиком, Дегримонт — слесарем на металлургическом заводе имени Ильича.

Впервые познакомившись с этими семьями еще в 60-е годы прошлого века, я и позже не терял их из виду. Однажды узнал, что Дегримонты решили перебраться во Францию. Распродали все — дом, машину, мебель — и в полном составе отправились в путь.

А всего через полгода на завод пришло письмо из Парижа. «Недавно я со всей семьей вернулся во Францию, — писал Андре Дегримонт. — Переживаю большие трудности. Работу по специальности не обещают. Жить негде. Я очень плохо сделал, что сюда приехал. Я очень хочу вернуться на мою Родину, в Советский Союз».

Они вернулись, как это не покажется странным иному читателю, привыкшему, что к названию Советский Союз обязательно добавляют: бывший, а всю его историю пишут одной черной краской.

Жан прочитал о Дегримонтах в газете, которую подложила жена, однако поддерживать разговор не стал: «Я политикой не занимаюсь. Я работаю».

— Я просто работаю, — говорил он всем знакомым, соседям, родным, когда приехал с Леной на родину, в Костель-Жалю. А у него спрашивали: дорого ли заплатил за учебу детей? Во что обходится медицинская помощь? Как удалось построить такой просторный дом?

— Я говорил правду, — рассказывает Жан Викторович. — Вот спросили, как меня поставили мастером. Закончил вечернюю школу, десять классов. Учли мой опыт, я ведь тесто чувствую… В общем, без вранья, не преувеличивал. Говорил правду. И люди слушали.

А Елена Даниловна прокомментировала ту поездку чисто по-женски:

— Жан выглядел, как сдобная булочка. А брат его и зять, хотя и моложе оба, казались стариками, такие морщинистые, изможденные. Говорят ему: а ты неплохо, несмотря на все ваши трудности в Советском Союзе, живешь.

Тогда еще они жили в Советском Союзе…

Об одном будущем на двоих мечтали Шура Пинтерина и ее австрийский друг Карл Лейтгольд… Однажды Шуре приснилось поле цветущих красных тюльпанов. Она протянула ладони, чтобы собрать их, но цветы в ее руках отчего-то стали желтыми. Утром, придя на работу, она узнала, что гестаповцы отправляют Карла на фронт. Кто-то донес о его встречах с русской девушкой.

Они разыскали друг друга через много-много лет после войны с помощью газеты «Труд» и летом 2001 года встретились. Но до этого в город Шахты пришло семь десятков писем из Австрии…