Читать книгу - "Секретная агентура - Эдуард Макаревич"

– У вас заграничный счет, а известно ли об этом в банке Австрии?

Через несколько часов Хофбауэра отпустили. Отделался он тогда приличным штрафом. Но паспорт проверили основательно и в картотеку неблагонадежных персон занесли.

Когда о произошедшем Хохлов доложил в Центр, там поняли сразу: агент кончился. Его начальник Павел Судоплатов профессионально оценил последствия аккордеонной авантюры: «В результате незначительного на первый взгляд инцидента на границе Хохлов привлек к себе внимание властей и наверняка попал в список подозрительных лиц. Отныне западные спецслужбы даже при обычной проверке уже не оставят его в покое. Понятно, что для подготовки боевых операций по этой легенде он больше не годился».

В мыслях не раз потом возвращался Судоплатов к случаю с Хохловым. Может, как-то и подумал: а выкрутился бы из такой ситуации Кузнецов? Он ведь часто их сравнивал, Хохлова и Кузнецова.

Действительно, как бы повел себя Кузнецов? Догадки можно строить разные. Но ведь известны его быстрый ум и изобретательность в нетривиальных стечениях обстоятельств. Все, кто работал с ним, вспоминают случаи, где лишь кузнецовские самообладание и интеллектуальное превосходство спасали дело.

Как-то командование отряда, в составе которого действовал Кузнецов, решило направить в Ровно радистку для надежной и скорой передачи данных в Центр. Кузнецов должен был обеспечить это путешествие из леса в город. Оборудовали бричку, на дно которой уложили рацию, батареи питания, взрывчатку, автоматы. Покрыли все это сеном, а сверху еще и рогожу положили. Ехали втроем: симпатичная радистка Валя Осмолова, Кузнецов в форме немецкого лейтенанта, его сподвижник Николай Приходько в форме немецкого солдата, который управлял этим экипажем. И когда переезжали мост через реку, а дело было в декабре, лошадь вдруг понесло, поскользнулась она и упала. Бричка перевернулась, Кузнецова и радистку выбросило на мост, а следом вылетели рация, батареи питания, оружие. И все это на глазах у охранявших мост немецких солдат. Реакция Кузнецова была мгновенной. Прежде чем солдаты что-то сообразили, он выхватил пистолет, навел на Осмолову, крепко выругался и рявкнул на постовых: «Чего глазеете?! Это русская партизанка! Поднимите лошадь, да пошевеливайтесь!» Его импровизация точно оказалась рассчитанной на психологию немецкого солдата и на драматизм ситуации.

А разве мог забыться случай с похищением командующего карательными войсками на Украине генерала Ильгена. Когда его, сопротивляющегося, орущего: «На помощь!», – втиснули в салон «Адлера», к машине подбежали четверо немецких офицеров, которые прогуливались недалеко от генеральского особняка. «Что здесь происходит?!» – закричал один из них. И реакция Кузнецова: «Я офицер полевой полиции. Мы только что задержали русского террориста в нашей форме». И при этих словах сунул под нос кричавшему гауптману номерной металлический жетон сотрудника полевой жандармерии. И немцы успокоились. А Кузнецов проверил у них документы, одному офицеру как свидетелю предложил поехать с ним, остальных отпустил.

Хохлов в подобных ситуациях терялся. Его хрупкая психика скатывалась в истерику. Судоплатов знал это, он интуитивно чувствовал пределы Хохлова. Случай с аккордеоном точно выстроился в цепь судоплатовских умозаключений. Психологическую уязвимость свою понял и Хохлов. Он написал рапорт с просьбой освободить от службы, от обязанностей офицера разведки. С легким сердцем подписал Судоплатов этот рапорт.

Но голод, голод на профессионалов заставил руководителей разведслужбы вернуть Хохлова в систему безопасности. Сначала его направили в представительство МГБ в Германии в качестве оперативного офицера и переводчика. А потом доверили операцию по ликвидации Околовича. Это уже без Судоплатова, сидевшего к тому времени в тюрьме.