Читать книгу - "Асьенда - Изабель Каньяс"

– Вот так подарок, – проговорила я, так как сказать мне больше было нечего. По крайней мере, Хуане. Мои мысли пронеслись мимо нее, вверх по тропинке к дому, в котором колдовской круг все еще гудел от своей мощи, а вырвавшиеся из стен тени рыскали по территории.

– И какие бы шарлатанские игры ни затеял в доме ваш священник, кончайте с этим, – сказала Хуана, ее бледные глаза всматривались в мое лицо с такой силой, что по коже побежала дрожь. – Ему не просто так запретили появляться в Сан-Исидро. Возможно, вас забавляют местные суеверия, но вам должно быть известно, как мало терпения у Родольфо.

Я понимающе кивнула, хотя на самом деле ничего не понимала. Запретили появляться? Я не обсуждала с Родольфо многих вещей, в том числе и изгнание с асьенды священника. Но и Андрес не упоминал об этом. Я не решилась что-либо ответить – не тогда, когда в горле пузырился гнев, вызванный снисходительным тоном Хуаны.

Шарлатан! Местные суеверия! Да кем она себя возомнила, чтобы с таким неуважением говорить об Андресе? Она что, не видела, как люди на него смотрят? Как нуждаются в нем? Или ей попросту было наплевать? А знала ли она, что именно Андрес воодушевил Ану Луизу жечь копал для защиты? Его работа была даром. И могла спасти жизни в той битве, что мы вели с домом.

Со стороны дома Аны Луизы раздался протяжный тонкий вопль.

Сердце сжалось в комок. Бедная Палома.

– Что происходит? – резко спросила Хуана, будто только сейчас заметив угрюмое настроение, повисшее над двором.

– Разве вы не слышали? – Выражение лица Хуаны не изменилось после моего вопроса, и она ждала, пока я продолжу. – Ночью Господь забрал Ану Луизу.

Я не знала, чего ожидать от своей невестки. Было ясно, что они с Аной Луизой близки – их отношения, рожденные вследствие долгого пребывания в компании друг друга, были легкими и проверенными временем. Ожидала ли я, что она разразится рыданиями, как Палома? Что будет выглядеть словно из нее вышибли дух, как Андрес?

– Что ж, – холодно сказала Хуана. – Что ж.

И это было все.

Она резко развернулась на пятках и зашагала к конюшне.

* * *

Входная дверь в дом была приоткрыта, как я и оставила ее ночью, когда выбежала под дождь с Андресом. На меня скалилась мрачная, беззубая пасть со зловонным дыханием. Мгла окутала коридоры. Сейчас утро, напомнила я себе. Днем ничего плохого не случается.

Но плохое случалось и днем… Температура воздуха резко менялась. Я обнаружила в стене скелет.

Но все это произошло в северном крыле, а я направлялась в зеленую гостиную.

При воспоминании о том, как я упала на колени, а темная кровь стекала с подбородка на пол, меня затошнило.

То был обман. Тьма не могла мне навредить.

Но она убила Ану Луизу, раздался голос на задворках. Я подумала о холодных руках, столкнувших меня с лестницы, о том, насколько пугающе настоящими они ощущались. Насколько настоящей была ненависть. Тьма едва не убила Андреса.

Стараясь не задрожать, я бросила взгляд на недостающую на крыше красную черепицу и бурую бугенвиллею, криво свисающую с оштукатуренных стен. Сан-Исидро должен был стать моей победой. Моим будущим. Моим домом.

А сейчас мне оставалось лишь надеяться, что он не станет моей могилой.

Я сделала глубокий вдох, сжала руки в кулаки, чтобы набраться смелости, и шагнула внутрь.

Дом иначе стоял на своем основании. Если раньше он был покосившимся, расползшимся – будто конечности впавшего в спячку зверя, обернутые вокруг главного здания, то теперь…

Теперь он пробудился.

Ощущение, что за мной наблюдают, перестало быть нежным касанием, робким и застенчивым чувством. Оно стало нахальным, его пристальный взгляд – распахнутым и зловещим, и теперь за каждым моим шагом в сторону гостиной наблюдали с неприкрытым интересом, как пес, разглядывающий кусок мяса.

Мне всего лишь нужно убрать в гостиной. Андрес позаботится о круге.

Мы должны убедиться, что не останется никаких следов того, что мы предприняли – и в чем провалились, – пока не приехал Родольфо.

Дверь в зеленую гостиную лежала в коридоре, как бездыханное тело, ее будто сорвало с петель взрывом. Я вошла в комнату, и под туфлями захрустело стекло.

Внутри было холодно, от чего я вздрогнула. Дело ведь не в том, что комната находилась на западной стороне, и солнечные лучи еще не проникли внутрь после длинной, холодной ночи…

Все лежало на прежних местах: свечи, одеяла, аккуратно сложенные у камина и неиспользованные, так как мы с Андресом не спали по очереди, как изначально задумывали.

Сердце пропустило удар, когда я вспомнила, как Андрес обмяк тряпичной куклой после удара о стену. Стена была шероховатая, белая, простая. Никаких признаков потустороннего. Ни крови, растекшейся по полу. Ни копала, наполняющего воздух.

Я принялась за уборку, повиновавшись приказу Андреса не переступать круг. Каждый раз, приближаясь к угольным отметкам, чтобы собрать свечи, я тут же вспоминала настоятельность в его голосе. На полу вокруг отметок ощущалось тепло, как будто на камне лежало живое тело. Как будто в нем билась жизнь.

Это настолько не соответствовало холодной комнате, что, впервые прикоснувшись к полу, я отдернула руку, как если бы обожглась.

Андрес сказал, что чувствует оживленность.

У меня не было совершенно никакого желания проверять, что это значит.

Пока я убиралась, меня занимала не менее насущная проблема: как, черт побери, встречать Родольфо в этом доме? Даже сам воздух в этих стенах на вкус стал другим, не тем, каким Родольфо застал его. Я не могла находиться в доме по ночам без успокаивающей пелены копалового дыма. Я не могла спать в темноте, как это нравилось Родольфо.

Может быть, я заберу одеяла, которые только что сложила, и сбегу в капеллу? И смогу спать под скамьями, как Андрес в детстве. А может быть, я расскажу Родольфо…

Вам должно быть известно, как мало терпения у Родольфо.

Правда то была или нет, но в своем письме Родольфо приказал мне впредь не искать помощи у Церкви. Посмотри он на Андреса, тут же увидит священника. Увидит Церковь. Человека, которого изгнали из Сан-Исидро, хотя мне было до сих пор неизвестно, по какой причине.

Родольфо увидит, что я ослушалась. За то короткое время, что мы провели в браке, мне еще не доводилось расстраивать его. Страх заскользил по позвоночнику неуверенными и неслаженными шагами, когда я вспомнила, как Родольфо набросился на Хуану за ужином. Как скоро этот же гнев обернется против меня? И в каком виде?..

– Беатрис.

В высоком дверном проеме появился Андрес, в руке у него была корзинка с чем-то, что пахло как теплая маса^[30].