Читать книгу - "Древний Рим - Андрей Потрашков"

Конечно, возникнув на римском Востоке, христианская религия не могла не вобрать в себя некоторые элементы языческих мистерий, но все же в ней присутствовал один важнейший момент, который не смогла дать миру ни одна другая религиозная или философская доктрина. Этим моментом было утверждение о том, что Иисус Христос умер для того, чтобы спасти все человечество. Эта установка об искупительных страданиях – о жизни, которая была дана человеку, утеряна им и возвращена ему после того, как он искупил грехи человечества, сам при этом оставаясь непорочным, была незнакома никаким другим религиям. Кроме того, Спаситель не был подчиненным кому-то Богом или созданным кем-то богоподобным существом. Он сам был Богом, воплотившимся в человеке, умершем как человек и воскреснувшем как Бог.

Еще одной характерной особенностью этой религии, которая привлекала к себе все большее количество людей, была идея всеобщей безграничной любви, милосердия и сострадания ко всем: к женщинам, детям, нищим, изгоям и калекам. То есть ко всем, кем обычно пренебрегало классическое римское общество. Обещанное Иисусом бессмертие было тесно связано с идей любви: «Блаженны нищие духом, ибо их есть Царствие Небесное»; «Блаженны голодные, ибо они насытятся»; «Блаженны плачущие, ибо они будут смеяться». Христиане, объединенные этой всеобщей любовью и стремившиеся отвечать любовью на зло и насилие, становились равнодушными к своей непопулярности среди язычников-римлян. Они не придавали значения римским законам и не видели необходимости им подчиняться, поскольку хранили верность лишь собственной религии. Они отказывались поклоняться обожествленному императору, так как он не был их богом. Тем самым они разрушали устои римской религии и расшатывали Империю. Естественно, что это вызвало гонения на христиан со стороны официальных властей. Но даже самые жестокие репрессии не могли сломить первых христиан. Они охотно шли на смерть за веру, имея перед глазами такой пример, как мученическая смерть Иисуса.

Самыми свирепыми гонениями на христиан печально прославился император Нерон. После великого пожара Рима в 64 году н. э. (который некоторые считали делом рук самого Нерона, мечтавшего сложить стихи о пожаре легендарной Трои), император обвинил в поджоге местные христианские общины и учинил настоящую травлю представителей этой религии. Вот как описывает эти события выдающийся древнеримский историк Корнелий Тацит:

«Мер, которые предпринимали люди против пожара, было недостаточно. Тогда попытались умилостивить небеса. После того, как посоветовались с книгами Сивиллы, воздали молитвы Вулкану, Церере и Прозерпине. Взывали также к благосклонности Юноны. Но ни человеческие усилия, ни щедрость императора, ни воззвания к богам не искоренили злополучных подозрений в том, что пожар был результатом поджога. Чтобы пресечь эти слухи, Нерон выдумал козлов отпущения и изощренно наказал христиан, «общепризнанных развратников», как их называли в народе. (Основоположник христианства, Христос, был казнен при Тиберии наместником Иудеи Понтием Пилатом. Но, несмотря на это, христианская религия стала распространяться с новой силой не только в Иудее, откуда происходит это зло, но даже в Риме, где накапливается и процветает все постыдное и скверное.) Поначалу Нерон арестовывал тех, кто сам признавался, что он христианин. Затем, благодаря той информации, которую они предоставляли, были обречены многие другие. Их преследовали не столько за поджог, сколько за их антиобщественные идеи. Из их смерти устроили представление. Одетые в шкуры диких зверей они были растерзаны дикими львами и собаками или распяты; из них делали факелы и после наступления темноты зажигали их, чтобы заменить дневной свет. Для того чтобы провести эти представления, Нерон предоставил свои сады. Кроме того, были устроены зрелища в цирке… Несмотря на то что жертвы были виновны в христианстве и заслуживали жестокого наказания, их жалели, поскольку было ясно, что их приносят в жертву жестокости одного человека, а не интересам государства».

Гонения на христиан происходили при многих знаменитых императорах Рима. При Домициане, в начале II века н. э., христиан преследовали за отказ почитать императора как бога, при Траяне – за нарушение общественного спокойствия Империи. Даже такой терпимый и философствующий император, как Марк Аврелий, недолюбливал христиан за их непреклонность в вопросах религии и стремление к мученической смерти. Император считал это показухой. Даже после официального признания Константином Великим в IV веке н. э. христианства главенствующей религией Империи были моменты, когда на него начинались гонения. Ярким примером этому может послужить правление императора Юлиана Отступника в 360–363 годах н. э., пытавшегося силой насадить отживающие языческие верования в уже достаточно христианизированной Римской империи. За это он и получил свое прозвище как отступивший от истинной веры.

Совершенствуя и подгоняя под сложившуюся в Империи политическую обстановку свой культ, верховное духовенство все более и более отдалялось от простой массы верующих христиан. Общие трапезы были заменены причащением, апостолы – слугами и гонцами епископов, равенство верующих – противопоставлением между клиром и мирянами. В христианской литературе II–III веков большое место занимает апологетика. Христианские авторы стремятся уверить императоров, что новая религия не только не опасна рабовладельческому государству, но и является его надежным союзником. Первоначальное осуждение императорской власти уже во II веке свелось к религиозной оппозиции насаждавшемуся властью культу императоров, требованию поклоняться им, как богам. «Отдавайте кесарю кесарево, а божие – Богу», – дальше такого призыва уклоняться от официального культа императоров церковь не шла. В то же время церковь, понимая, что ее сближение с правящей элитой империи неизбежно, отчаянно призывала подчиняться властям: «Всякая душа да будет покорна высшим властям; ибо нет власти не от Бога, существующие же власти от Бога установлены. Посему противящийся власти противится Божию установлению»; «Бога бойтесь, царя чтите. Слуги, со всяким страхом повинуйтесь господам, не только добрым и кротким, но и суровым»; «Рабы, повинуйтесь господам своим по плоти со страхом и трепетом, в простоте сердца вашего, как Христу. Не с видимою только услужливостью… но как рабы Христовы, исполняя волю Божию от души. Служа с усердием, как Господу, а не как человекам». Церковь настойчиво стремилась к союзу с императорской властью. С IV века императоры уже были вынуждены считаться с церковью и даже искать у нее поддержки. При императоре Константине христианство было объявлено равноправной с другими верами (313 год), а затем господствующей (324 год) религией.

Эволюция христианства сопровождалась ожесточенной борьбой между церковью и различными ересями^[5]. Так, во второй половине II века н. э. в Малой Азии возникла секта монтанистов, продолжавших проповедовать ненависть к Римской империи, предвещать близкое пришествие Мессии, конец «мира зла и насилия», установление «тысячелетнего царства»: «Мы не хотим больше оставаться в рабстве, мы желаем скорее царствовать». В общинах монтанистов сохранялись общие трапезы, демократические порядки раннехристианских общин. Тогда же возникли антицерковные секты гностиков (гносис – знание), соединявшие ряд положений христианства с учением о «логосе» в духе философии неоплатонизма и стоиков. Некоторые гностики (например, Эпифан) учили, что общественное неравенство противоречит божественному закону справедливости: «Бог не делает различия между богатым, бедным и правителем народа, между неразумными и разумными, женщинами и мужчинами, свободными и рабами… ибо никто не может отнять у своего ближнего его долю света, чтобы самому наслаждаться двойной». Божественному закону справедливости Эпифан противопоставлял человеческий закон, учредивший частную собственность: «мое» и «твое» пришло в мир через законы, так что теперь нигде нет общности. Еретики широко использовали обращение к текстам Писания, отвечавшим настроениям масс. С IV века в Северной Африке возникло движение рабов, колонов^[6] и свободных бедняков, называвших себя агонистиками (борцами, воинами Христовыми). Вооруженные дубинками (ибо, согласно Писанию, «все, взявшие меч, мечом погибнут») агонистики нападали на усадьбы богачей, убивали владельцев или заставляли их работать на мельницах и в каменоломнях («если кто не хочет трудиться, тот и не ешь»).